Остаться в живых. Прицельная дальность

Ельцов подобного рвения не выказывал, но азы освоил быстро, и для работы на подхвате вполне годился, правда, Пименов ощущал, что Олег погружений побаивается и, каждый раз входя в воду, заставляет себя выглядеть беззаботным. В его шутках чувствовалась некоторая натужность, попытка скрыть то, что ныряние удовольствия ему не доставляет.

За пять дней они обследовали совсем небольшой кусок дна.

Лоция не врала: рельеф здесь был сложным — перепады глубин, свалы, большое количество острых обломков скал, о которые порвать костюм было — раз плюнуть. А нырять без костюма было холодно и опасно. Те скудные сведения, которые они могли почерпнуть из имеющихся в наличии документов, не могли сузить район поиска. Составленная с помощью эхолота точная карта глубин тоже не обнадеживала. Было, по крайней мере, три перспективных участка, которые лежали на глубине более пятидесяти метров — фактически недоступные для них из-за отсутствия специального оборудования. На «Тайне» был скафандр для глубокого погружения, но удовольствие от спуска на дно в этой банке для консервов Пименов решил оставить на последний момент.

Скалы под водой были живописны чрезвычайно. Гряда, начинавшаяся сразу же за скалой, ограничивающей бухту слева, постепенно уходила вниз — туда, где солнечный свет мерк, и в сгущающейся тьме сновали серебристыми торпедами головастые кефали. Вода была прозрачной — здесь практически не попадался песок. Только камни громоздились друг на друга — огромные и маленькие, обросшие коричневато-зелеными водорослями и скользким морским мхом.

После провала дно опять поднималось, но уже в двух кабельтовых от береговой линии, и, если судить по свидетельствам выживших, трагедия произошла где-то здесь. «Нота» шла от мыса Дооб, погасив огни, и держалась берега — летние ночи в этих краях светлые, особенно в полнолуние, и шкипер не хотел стать легкой добычей.

Лоция тех лет, а Ельцов не поленился скопировать архивный экземпляр Адмиралтейства, была не столь подробной, как нынешняя, но достаточно достоверной. Глубины в основном соответствовали тем, что были нанесены на карту, берег же, что вполне естественно, за это время существенно изменился.

Склонившись над картой, Пименов старался представить себе, какой курс прокладывал капитан пакетбота в тот роковой вечер. Какой бы курс проложил он сам? По всему выходило, что капитану «Ноты» нужно было блюсти золотую середину: от берега не удаляться, чтобы сохранить относительную скрытность передвижения, но к берегу и не приближаться — налететь на каменную банку означало потерять корабль.

Сам бы он — Губатый прикинул размеры «Ноты», ее осадку — пошел бы так. Его рука прочертила возможную траекторию и замерла под недоуменными взглядами соратников. Но капитан был профессионал, мореплаватель, военный… А он, Леха Пименов — никто. Самоучка, купивший права на вождение судна через барыг, учивший правила навигации у себя на диване, в родительской квартире, а не в морской школе. Уж больно разные могут быть подходы!

Но логика должна быть одна — это Губатый понимал четко. Пусть и без специального образования, но зато с десятью годами опыта за спиной он был готов поручиться, что шкипер вел судно так или почти так, как предполагалось.

— Вот тут, если описание не врет и я правильно представил себе их курс в эту ночь.

Он очертил на карте неровный кружок.

— Только, чтобы все понимали — тут ошибка в половину сантиметра даст результат метров четыреста на натуре. Это большой кусок дна даже для настоящей исследовательской экспедиции, а уж для нас — так просто фантастика.

— Мы все это время искали не в том месте? — спросил Ельцов.

Выражение лица у него было, как у мальчугана, у которого злые дядьки отобрали совочек.

— Мы учились нырять, — терпеливо объяснил Пименов. — Не для сертификата, для себя. Чтобы не сдохнуть там, — Губатый резко тыкнул пальцем вниз, в днище. — А там сдохнуть — это как два пальца об асфальт! Я не об этом говорю, а о целесообразности всего проекта. Повторяю, для того чтобы что-то найти, надо перелопатить такую территорию…

— Ты это уже говорил, — перебила его Изотова. — На сколько у нас хватит продуктов?

— Еще на неделю, если не ловить рыбу.

— А если ловить?

Пименов усмехнулся.

— Ну, тогда в зависимости от того, сколько поймаем. И когда вам от рыбы станет тошно.

— Не волнуйся, — сказал Ельцов. — За те бабки, что мы можем отхватить, я не только рыбу — водоросли жрать буду!

— Сухари, пищевые концентраты, соль, сахар, специи у нас есть. Воды еще в достатке, и в бухте есть источник. Чай, кофе, консервы… — перечислил Губатый. — Вот как у вас с сигаретами — не знаю…

— Меньше будем курить, — отрезала Ленка. — Я за то, чтобы оставаться, без заходов в порт.

— Логично, — поддержал ее Пименов. — Пока нам везло с погодой, но в конце августа могут быть шторма.

Ельцов кивнул.

— Я тоже — за.

— Тогда решено, — произнес Пименов, поднимаясь. — Олег, займись рыбалкой. Самодур в рундучке, на юте. Налови мелочи на уху. Мы с Леной отметим на GPS зону поиска и промеряем глубины. Потом я погружусь для пробы.