Остаться в живых. Психология поведения в экстремальных ситуациях

Книга Перроу вышла в то время, когда ни теория хаоса, ни понятие самоорганизующихся систем не были широко известны и тем более всеми приняты. Тем не менее в его работе прослеживаются следы их влияния. Теория хаоса возникла потому, что в естествознании существовал большой пробел в области понимания беспорядка. Будь то живой организм или текущая вода, куда бы мы ни посмотрели, мы увидим беспорядочность. Турбулентность, непредсказуемое поведение, сбитая периодичность природных циклов, начиная от погоды и кончая ростом популяции животных. Классическое естествознание игнорировало эти непредсказуемости и для объяснения мира использовало идеализированные системы, что оставляло бóльшую часть мира совершенно без объяснений. Ошибки расчетов Ньютона просто игнорировали, и так было до того, пока Эйнштейн их не объяснил. Традиционная экономическая наука исходила из рациональности. На такой же основе было построено традиционное обучение методам выживания. Ни тот ни другой подходы не учитывали непредсказуемых реальностей действительного мира.

Смысл теории хаоса в том, что сложные и турбулентные системы (например, погода) имеют в основе простые составляющие (вода, воздух, земля) и управляются простыми законами (законы гравитации и теплообмена). Одной из характеристик подобных систем является то, что незначительное изменение первоначальных условий, которое даже сложно измерить, может привести к абсолютно иным условиям. Можно неоднократно проверять это уравнение и каждый раз приходить к одному и тому же результату. Но при увеличении нагрузки на систему возникают отклонения, и результат становится непредсказуемым.

Метеоролог из Массачусетского технологического института Эдвард Лоренц занимался в начале 1960-х годов компьютерным моделированием погоды и случайно пришел к выводу, что минимальное изменение первоначальных условий (одна часть из одной тысячи) может привести к абсолютно иным погодным условиям. Свое открытие он назвал «эффектом бабочки»[29], которое Глейк в книге «Хаос» описал как «представление о том, что движение воздуха, вызванное взмахом крыльев бабочки в Пекине сегодня, может привести к появлению шторма в Нью-Йорке на следующий месяц».

В классической науке ученые стараются прогнозировать результат, после чего проводят эксперимент для подтверждения своей гипотезы. Однако естественные системы не ведут себя так предсказуемо. Можно говорить об их составляющих и деталях, однако невозможно предсказать результат из взаимодействия. Можно долго объяснять принципы создания погодных условий, исходя из школьной математики и физики, но невозможно с абсолютной точностью сказать, что в ближайшем будущем пройдет дождь. Можно знать о том, что молния ударит в определенных условиях, но невозможно знать, когда и куда именно она ударит. Когда я был подростком, то часто шутя говорил отцу: когда живешь рядом с ученым, то начинаешь понимать, что ученые мужи знают так много, что, кажется, не знают ничего. Классическая наука не в состоянии предсказать поведение облака — ведь оно представляет собой всего лишь определенное скопление капель воды, которыми движет теплый воздух и сила притяжения. Системы безопасности и обучение самым разным видам безопасности являются видом прогнозирования, поскольку их цель — контролировать будущее.

Теория хаоса рассматривает подобные, кажущиеся хаотичными системы как что-то основанное на простых и понятных математических действиях. Результаты действия систем одинаковы в любом масштабе. Облако выглядит совершенно одинаково, как на него ни посмотри — вблизи или издалека. Береговая линия тоже. Многие произведения искусства нравятся нам по причине их так называемой фрактальной природы. Собор Парижской богоматери прекрасен в любом масштабе. Издалека мы наблюдаем башни и приятную для глаза форму. По мере приближения начинаем замечать детали фасада вплоть до самых маленьких скульптур. Материя ведет себя точно так же. Ты думаешь, что нашел мельчайшую частичку, но после этого находишь то, из чего эта частичка состоит.