Оставь для меня последний танец

Он догадался, что Браун разговаривает с кем-то, прикрыв ладонью трубку. Потом заговорил детектив Карсон.

— Мистер Купер, сожалею, но должен сообщить вам, что миссис Райс стала жертвой убийцы.

Нед не сомневался, что теперь голос Карсона звучит более дружелюбно. Он оказался прав: они действительно заметили, что он не спросил про Пег. Нед сказал Карсону, что очень сожалеет, и попросил его выразить соболезнования доку Брауну. Карсон сказал Неду, чтобы звонил, если что-нибудь вспомнит, пусть даже и не очень, на его взгляд, важное.

— Непременно, — заверил Нед детектива.

Повесив трубку, он подошел к окну. Они вернутся — он был в этом уверен. Но пока он выпутался. Единственное, что ему осталось сделать, так это спрятать винтовку. Небезопасно оставлять ее в машине или даже под всем этим хламом в гараже. Где же ее спрятать? Нужно найти такое место, где никто не будет ее искать.

Он посмотрел вниз на небольшой клочок пожухлой травы. Она была грязной, спутанной и напомнила ему могилу Энни. Жена была похоронена рядом с его матерью, на старом городском кладбище. На нем почти никого не хоронили, порядок не поддерживался, и все могилы имели запущенный вид. Когда на прошлой неделе он пришел туда, могила Энни по-прежнему выглядела свежей, мягкая земля с комьями грязи еще не осела. Словно тело Энни закидали кучей грязи.

Куча грязи… Как будто ему подсказали ответ. Он завернет винтовку и патроны в пластиковый мешок, потом в старое одеяло и зароет их в могиле Энни, пока не придет время снова ими воспользоваться. Когда все будет кончено, он вернется туда, ляжет на могилу и покончит с собой.

— Энни, — позвал он, как привык ее звать, когда она была на кухне, — Энни, скоро я буду с тобой, обещаю.

28

К тому времени, как я была на пути из Каспиена, Кен и Дон уже ушли из офиса, поэтому поехала прямо домой, но оставила каждому из них сообщение, и они позвонили мне вечером. Мы договорились встретиться с утра пораньше, и восемь часов, чтобы поговорить на свежую голову.

Работа над колонкой вновь напомнила мне о том, что девяносто девять процентов населения Земли каждодневно борется за то, чтобы подвести баланс расходов и доходов. Я просмотрела новые поступления электронной почты в надежде получить весточку от парня, который писал, что видел, как из особняка Бедфорд перед пожаром вышел какой-то человек, но от него ничего не было.

«Или от нее», — мысленно добавила я.

Покончив с колонкой без двадцати одиннадцать, я сполоснула лицо, надела ночную рубашку и халат, заказала по телефону маленькую пиццу и налила себе бокал вина. Ждать пришлось совсем недолго. Ресторан у нас за углом, на Третьей авеню, и пиццу принесли как раз в тот момент, когда начались одиннадцатичасовые новости.

Главной темой была история Ника Спенсера. Пресса связывала сообщение о том, что его якобы видели в Швейцарии, с исчезновением Вивьен Пауэрс. Их фотографии показывали вместе, и в новостях прозвучало высказывание о «новом загадочном повороте в деле Спенсера». Суть сообщения состояла в том, что полиция Бриарклиф-мэнора сомневалась в похищении Вивьен Пауэрс.

Я решила, что звонить Линн слишком поздно, рассудив, что, эта история, во всяком случае, подтвердила ее заявление о том, что она не принимала участия в планах мужа. Но если кто-то действительно вышел из особняка за несколько минут до пожара, это вполне может означать, что у нее имелся собственный план, — так я подумала.

Я легла в постель, обуреваемая противоречивыми чувствами, и долго не могла уснуть. Если Вивьен Пауэрс рассчитывала увидеться с Ником Спенсером всего через несколько часов после нашей с ней встречи, то она чертовски хорошая актриса. Я была рада, что не стерла ее телефонное сообщение. Нужно его сохранить. И еще я должна вернуться в «Джен-стоун», чтобы поговорить с женщинами, которые занимаются корреспонденцией.

На следующее утро, в восемь часов, Дон и я уже сидели в кабинете Кена. У каждого в руке дымилась кружка со свежезаваренным кофе. Парни выжидающе посмотрели на меня.

— В хронологическом порядке? — предложила я.

Кен кивнул.

Я рассказала им о доме Вивьен Пауэрс, о том, что распахнутая дверь, опрокинутые стол и кресло производили впечатление чего-то нарочитого и фальшивого. Потом прибавила:

— Но тем не менее, когда она позвонила мне и сказала, что, кажется, знает, кто забрал записи доктора Спенсера у Бродрика, это прозвучало вполне убедительно.

Я посмотрела на них.