Оставь для меня последний танец

Ему стало хорошо и покойно. В голове звучал голос, подсказывающий, что делать: «Нед, возьми фургон и отгони его куда-нибудь, чтобы его не сразу нашли. Потом, только чтобы никто не заметил, возьми машину миссис Морган — красивую, чистую черную «Тойоту».

Час спустя Нед ехал на «Тойоте» по кварталу. Фургон он заранее поставил на стоянку при больнице, где никто не обратит на него внимания. Люди приходили туда и уходили оттуда двадцать четыре часа в сутки в течение всей недели. Потом пешком вернулся к дому и бросил взгляд на второй этаж. Мысли о миссис Морган согревали ему душу. Теперь, сидя в «Тойоте», он остановился на углу, у светофора. В зеркало заднего вида увидел, как перед его домом притормозила машина и из нее вышли детективы. Снова собираются с ним побеседовать. Или арестовать.

Слишком поздно, подумал Нед, когда зажегся зеленый свет и он поехал на север. Все, что он делает, он делает для Энни. В память о ней он хотел посетить руины особняка, заставившего его мечтать о том, чтобы подарить ей такой дом. В конечном итоге эта мечта превратилась в кошмар, отнявший у нее жизнь, поэтому он уничтожил этот особняк. Сидя за рулем, он чувствовал, словно она сидит с ним рядом. «Видишь, Энни, — скажет он, остановившись перед разрушенным особняком. — Видишь, мы с ними сравнялись. Твой дом пропал. Их дом тоже пропал».

Потом он поедет в Гринвуд-Лейк, где они с Энни распрощаются с Харниками и миссис Шефли.

37

По дороге домой из Плезантвиля радио в машине было включено, но я не слышала ни слова. Меня не покидало чувство, что мое сегодняшнее ожидаемое присутствие в администрации «Джен-стоун» повлияло на решение разом закрыть двери компании. Было также ощущение, что независимо от того, какие дела Лоуэлл Дрексел должен был обсуждать с Чарльзом Уоллингфордом, он пришел туда еще и для того, чтобы хорошенько ко мне присмотреться. Сущим везением оказалось то, что Бетти, служащая приемной, невзначай упомянула племянницу доктора Кендалл, Лору, как одну из женщин, которые занимались сортировкой почты и отправкой стандартных писем. Интересно, если именно она отвечала на письмо Каролины Саммерс, сочла бы она его достаточно любопытным, чтобы сообщить своей тете?

А если и так, почему бы ей было не ответить на это письмо? В соответствии с политикой компании на все письма следовало отвечать.

Вивьен говорила, что, узнав о пропаже записей отца, Ник Спенсер перестал заносить в календарь сведения о намечаемых встречах. Если, как полагали сотрудники офиса, они с Вивьен были близки, то почему, интересно, он не поделился с ней своими тревогами? Разве он ей не доверял? Я подумала об этом как о новой интересной возможности.

Или, может быть, своим молчанием он ее защищал?

«Вивьен Пауэрс была…»

Я вдруг поняла, что не только мысленно произношу ее имя, но и слышу его по радио. Быстро прибавив громкость, с возрастающим смятением прислушивалась к сводке новостей. Вивьен обнаружили едва живую, без сознания, в автомобиле соседки. Машина стояла в лесу, в стороне от дороги, всего в миле от ее дома в Бриарклиф-мэнор. Считалось, что она предприняла попытку самоубийства, и предположение это было основано на том факте, что на сиденье рядом с ней нашли пустую баночку из-под снотворного.

«Господи, — подумала я. — Она пропала в какое-то время между субботним вечером и воскресным утром. Неужели она все это время пробыла в машине?»

Чуть не доехав до границы округа, я направилась в центр города. Но после секундного размышления развернулась и поехала обратно в Уэстчестер.

Сорок пять минут спустя сидела вместе с отцом Вивьен в комнате ожидания отделения реанимации больницы Бриарклиф-мэнор. Он плакал — от облегчения и от страха.

— Карли, — сказал он, — она то приходит в себя, то опять теряет сознание, но, похоже, ничего не помнит. Ее спросили, сколько ей лет, и она сказала: «Шестнадцать». Она думает, что ей шестнадцать. Что она с собой сделала?

«Или что сделал с ней другой человек?» — подумала я, накрывая его руку своей ладонью и пытаясь найти слова утешения.

— Она жива, — сказала я. — Чудо, что после пяти дней в машине она жива.

В дверях комнаты ожидания появился детектив Шапиро.

— Мы говорили с врачами, мистер Десмонд. Ваша дочь никак не могла оставаться в машине пять дней. Мы знаем, что не далее как два дня назад она звонила Нику Спенсеру по сотовому. Нам бы хотелось, чтобы вы попытались заставить ее сказать нам правду.

38

Я была с Аланом Десмондом четыре часа, пока в больницу не приехала его дочь Джейн, прилетевшая из Бостона. Она была на год или два старше Вивьен и так похожа на нее, что я вздрогнула от неожиданности, когда она вошла в комнату ожидания.

Оба — отец и старшая дочь — настояли на том, чтобы я присутствовала при разговоре Джейн с Вивьен.

— Вы слышали, что сказали полицейские, — проговорил Алан Десмонд. — Вы журналистка, Карли. Делайте выводы.

Я вместе с ним стояла в ногах кровати, а Джейн наклонилась над Вивьен и поцеловала ее в лоб.

— Эй, Вив, что ж ты такое вытворяешь? Мы за тебя очень волновались.