Оставь окно открытым

На миг он стал таким горячим, что запахло чем-то паленым, и от Катиного воротничка пошел дымок. Катя отдышалась только у себя в комнате. Веснушка перескочил на стол. Низко опустив голову и заложив руки за спину, он ходил по учебнику математики. Наискосок от одного уголка к другому Он о чем-то глубоко задумался.

— Наверное, считаешь, мне это впервой: вот так устраивать день посреди ночи? — Веснушка вдруг поднял голову, посмотрел на Катю.

Катю поразило несчастное выражение его глаз. Губы его дрожали.

— Совсем недавно мне пришлось вот так же, как сегодня… В общем, похожая история. Да, совсем-совсем недавно…

— Когда недавно? Вчера, что ли? — спросил Катя.

— А что такое «вчера»? Я не знаю. Вчера — это недавно?

— Ну да, конечно.

— Тогда, значит, это было вчера. Хочешь, расскажу?

— Ой! — только и смогла вымолвить Катя.

— Но это очень грустная история. Самая печальная в моей жизни, тихо сказал Веснушка. — Это такая история, которой лучше бы и не было. Все равно рассказать?

— Да, — тоже почему-то тихо сказала Катя.

— Тогда слушай. Значит, это случилось вчера.

Глава 6. История Веснушки

Только вчера на земле все было совсем другим. Города были без этих штучек: без электричества, без метро, без телевизоров. Их тогда еще не придумали, ничего не придумали.

— Тогда это было не вчера, — перебила его Катя.

— Как не вчера? — сердито нахмурился Веснушка. — Ты же сама только что сказала, что «вчера» — это недавно. А то, что я хочу рассказать, случилось совсем-совсем недавно. Так что не мешай мне и не перебивай меня, пожалуйста.

Веснушка поглядел в окно, придвинулся к Кате поближе.

— Ну так слушай, — начал свой рассказ Веснушка…

Вчера все города были еще маленькие. И вокруг каждого — высокая стена. Девчонки, вроде тебя, носили длинные юбки. Те, что побогаче, обували шелковые туфельки, вышитые золотом, а всякая беднота таскала тяжелые деревянные башмаки. Топ-топ-топ! Так вот. О чем это я? Ах, да! Жили в одном городе братья-кузнецы. Когда не было туч на небе, я любил заглядывать к ним в кузницу. Их было двое, и оба рыжие. Красные вихры так и торчали во все стороны. Мне нравилось смотреть, как они работают. Грохот и звон стояли в кузнице. Хвостатые искры разлетались и гасли в темных углах. Братья выковывали легкие кольчуги и тяжелые мечи с узорными рукоятками. К ним приходили бедняки с суровыми неулыбчивыми лицами. И каждый незаметно уносил под плащом кто кинжал, кто меч, кто кольчугу.

Около кузницы часто околачивался юркий человечек. Кончик носа у него так и вертелся, до того ему хотелось все разузнать, разведать, разнюхать.

Вот он-то и донес королю, что братья-кузнецы тайно вооружают народ. Чтоб не увидеть мне Солнышка, я сам это слышал. Ведь как раз в это время я сидел на королевской короне, забравшись в большой драгоценный камень.

— А зачем они это делают? — с недоумением спросил король. Он был не очень-то умен и догадлив, этот король. Но злобы в нем хватило бы еще на несколько королей.

Доносчик смутился, заюлил.

— Во всяком случае не для того, чтобы защищать вас, ваше величество, — наконец намекнул он королю.

Тут уж король сообразил, о чем речь. Он так хлопнул себя по лбу, что я чуть не вылетел из драгоценного камня, где устроился так уютно.

— Они мне дорого за это заплатят. Да, да. Дорого, — прохрипел король.

Он кликнул стражу.

— Старшего брата заковать в цепи и бросить в тюрьму, — приказал он. — А младший пусть сегодня же до захода солнца не поленится внести за него выкуп — сто золотых монет. Ну, а если он предпочтет проваляться это время на своем тощем тюфяке или сыграть с приятелями в кости где-нибудь в трактире — пускай потом пеняет на себя. Не будь я король, но на закате голова старшего брата слетит с плеч.

Под вечер весь город собрался на площади перед дворцом. Сперва меня все это очень забавляло. На балконах расселись знатные дамы в пышных платьях. Я затеял с ними развеселую возню. Налетишь на какое-нибудь кольцо или ожерелье, оно засверкает, а я отскочу от него и прямо кому-нибудь в глаз. Бедняга морщится, жмурится, загораживается ладонями, а мне смешно.

Но вот на площадь вышел палач. Весь в черном, в черном длинном капюшоне. Ни на кого не глядя, тяжелым шагом он медленно поднялся на помост и встал неподвижно, опершись обеими руками о топор.

Стражники вывели на площадь старшего брата. Кое-кто из моих братишек, те, кто поглупее, обрадовались, бросились скакать по его цепям.

Но мне стало как-то не по себе.

А тут еще чувствую, беда! Солнце тянет меня за собой, а само уходит за дальние горы.

Я попробовал было его удержать, уцепился за позолоченный шпиль колокольни. Да разве Солнышко удержишь?

И тут сверху, с колокольни, я увидел: далеко-далеко за крутым горным кряжем по узкой дороге скачет младший брат. Погоняет лошадь: вперед, вперед, моя славная лошадка! А пояс ему оттягивает тяжелый кошель.