Оставь свои чувства дома (СИ)

Дети ушли играть, дав родителям время познакомиться и оценить друг друга. Я не очень хорошо разбираюсь в людях. И поскольку я сама периодически могу выглядеть надменной и стервозной особой, стараюсь не судить по внешности.

Но, черт возьми, многие мамочки выглядят так, словно у них палки в задницах. Они все как на подбор, на каблуках и с дизайнерскими сумочками.

Тот придурок стоит у двери класса и снова разговаривает по телефону.

Я крадусь назад, уходя из поля зрения группы мамочек.

— Привет, — говорит рыжеватая блондинка, подходя к нам. — Ты здесь новенькая, не так ли?

— Э-э, да. Да, так. — Я растягиваю губы в фальшивой улыбке.

— Так и думала. Не помню, чтобы видела тебя на дне открытых дверей этим летом. Не то чтобы я помню всех, но я тоже мама близнецов, так что ты вроде как выделилась для меня. — Она улыбается, показывая идеальные белые зубы. Ее губы довольно полные, вероятно, из-за инъекций, а клубнично-светлые волосы совершенными локонами ниспадают на плечи.

— Я — Регина.

— Дарья. Приятно познакомиться. — Я смотрю на играющих детей. — Какие из них твои?

Регина поворачивается, несколько секунд оглядываясь, чтобы найти своих детей. Я не видела других идентичных близнецов, но иногда все, что требуется, — это разные прически, чтобы мои девочки выглядели как два разных человека.

— Макс в синей рубашке с ленивцем на ней, а Марфа ковыряет в носу в углу. — Она вздыхает и качает головой. — Твои девочки — просто прелесть.

— Спасибо. Твои дети тоже, если не считать ковыряния в носу. Мои прошли через эту стадию несколько месяцев назад. Они либо перестали, либо научились делать это, пока я не вижу.

Регина смеется, и узелок нервов в моей груди немного ослабевает. Может быть, я все-таки заведу здесь маму-подругу.

— На сколько мест для волонтеров ты собираешься записаться? — спрашивает Регина. — Мне кажется, что одного или двух в месяц вполне достаточно, но ты же знаешь, какие они. — Она смотрит на остальных мам и закатывает глаза. — Они здесь каждый день. Какой смысл отправлять детей в школу, если ты собираешься быть с ними каждый день? Хотя в некотором роде приятно выйти из дома и почувствовать, что у тебя есть хоть какая-то цель в жизни.

— Я, эмм, работаю, так что не знаю, как много смогу успевать делать здесь. Но приходить хотя бы раз в месяц — звучит заманчиво, даже чтобы просто помочь и посмотреть, как дела у девочек.

— О, а чем ты занимаешься?

Я не могу лгать Регине, глядя в глаза. Хотя это и не ложь на самом деле. Просто я немного приукрасила правду.

— Я работаю в отделе по связям с общественностью маркетинговой фирмы. Это довольно скучно.

— Я уверена, что это интересно. А как насчет твоего мужа?

— Это, э-э, я одна. — Улыбаясь, смотрю на своих девочек, играющих с кукольным домиком, который, вероятно, стоит столько же, сколько месячная плата за нашу маленькую квартирку. — Только я и мои девочки.

— Что ж, это достойно уважения. Мне очевидно, что ты — прекрасная мать.

— Спасибо, — говорю я, поднимая голову, чтобы посмотреть на Регину. Ее слова значат для меня больше, чем я ожидала, и мне приходится приложить немало усилий, чтобы не поддаться эмоциям. Я очень легко плачу, и хотя Таня считает это милым и располагающим к себе, меня это раздражает. — Я стараюсь.

— Быть мамой — это тяжело. Дима хочет еще детей, но я просто не готова. Ты же знаешь, каково это — быть беременной двумя одновременно.

Мы смеемся, и напряжение ослабевает еще больше. Мне нравится Регина. Она разговорчива, мила и гораздо более приземленная, чем я ожидала от кого-то настолько великолепного.

— Слушай, — говорю я, понижая голос. — А кто этот парень?

— Тот красавчик в костюме? — Регина прищуривает глаза, тратя несколько секунд на то, чтобы разглядеть этого негодяя. — Я не знаю. Ты видела, какого ребенка он привел?

— Тот темноволосый мальчик у домика. Он сказал нам, что его зовут Гриша.

— О, Гриша. Да… Я не знаю, кто этот мужчина. Это определенно не его отец. — Она наклоняет голову. — Я знаю Веронику, мать Гриши. Она не из тех, кто заводит романы на стороне, и это не ее муж. — Оторвав взгляд от этого негодяя, она снова смотрит на меня.

— Почему ты спрашиваешь? Надеешься, что он тоже одинок?

— О, Боже, нет. Я просто…

— Марфа! — ругается Регина и спешит вперед как раз в тот момент, когда Марфа вытаскивает большую козявку у себя из носа и засовывает ее в рот. Оказывается, богатые или бедные, шестилетние дети все одинаковы.

Я была очень рада увидеть, что девочкам здесь понравилось и они уже завели новых друзей. Они рассказывают обо всем, что делали, пока мы идем к машине. Всю дорогу улыбка не сходит с моего лица.

Когда я медленно проезжаю вдоль ряда машин на маленькой стоянке, одна из них начинает сдавать назад прямо передо мной. Я нажимаю на тормоза и принимаюсь яростно сигналить.

— Черт возьми, — бормочу я себе под нос. Это тот самый придурок из BMW, и, мне кажется, он ждал, пока я окажусь прямо здесь, чтобы начать сдавать назад. Я снова сигналю.

— Что случилось, мамочка? — спрашивает Полина.