Оставить голубой дом

Хетти захотелось просмотреть кое-какие кадры сейчас, и она опустилась на диванные подушки - чем не собачьи лапы, - широко расставила колени и с улыбкой, в которой мешались томление и страх, сгорбила еще сильнее сутулую спину, зажала в углу рта сигарету и увидела церковь Святого Сульпиция в Париже, куда ходила с органистом, своим учителем. С виду стены ее мало чем отличались от каменных оград в деревне, но на углах вздымались в небо колокольни. Она совсем молодая. Понимает музыку. Неужели она когда-то была такая умная - нет, в это просто не верится. Но она и правда понимала музыку. Умела читать ноты. Небо посерело. Потом она просмотрела кое-какие эпизоды, которыми любила забавлять друзей. Она - молодая жена. Приехала в Экс-ле-Бен со свекровью, они играют в бридж на грязях, в партии с английским генералом и его адъютантом. В плавательном бассейне гуляют искусственные волны. С нее сполз купальник... Как она тогда выпуталась? Да что там, из любого положения как-то выпутываешься.

Она видела своего мужа Джеймса Джона Уаггонера IV. Они - в Нью-Гэмпшире, дом их занесло снегом. "Джимми, Джимми, как ты можешь вот так вот бросить жену? - спросила она. - Ты забыл, что такое любовь? Я слишком много пила... Наскучила тебе?" Он женился снова, жена родила ему двоих детей. А она ему надоела. И хоть он и важничал, при том что никаких оснований важничать у него не имелось - ни красотой, ни особым умом он не отличался, разве что родом был из старинной филадельфийской семьи, - она его любила. Она и сама гордилась своей принадлежностью к этой семье. Поступиться именем Уаггонер? Статочное ли это дело? Вот почему она так и не вышла за Уикса. "Да ты что себе позволяешь? - сказала она Уиксу. - Явился небритый, в заношенной рубашке, чумазый и в таком виде делаешь мне предложение! Решил просить моей руки - так изволь пойти и привести себя в порядок".

На самом деле она просто придралась к его виду.

Обменять Уаггонер на Уикс? - снова спрашивала она себя, пожимая плечами. Немыслимо. Уикс - славный парень. Но - ковбой. По общественному положению - полный нуль. Читать и то не умел. Все так, и тем не менее вот какие кадры проходили перед ней. Они - в Атенс-кэнион, дом у них - одно название что дом, она читает ему вслух "Графа Монте-Кристо". Он не дает ей остановиться. Она читает, даже когда встает размять ноги, а он ходит за ней по пятам, ловит каждое слово. Что ни говори, а она была к нему очень привязана. Вот это был мужчина так мужчина. А сейчас она видит, как он соскакивает с лошади. Они живут в прериях, ловят койотов. Сумерки сгущаются, не так давно зашло солнце. В капкан попался койот, Уикс идет к капкану убить его. Он, как правило, не расходует заряд, добивает зверьков ударом сапога. И тут Хетти видит, что койот весь белый - оскаленные зубы, белый загривок. "Уикс, он же совсем белый! Белый, как белый медведь! Ты не убьешь его, нет?" Койот приник к земле. Рычал, выл. А вырваться не мог капкан тяжелый. Уикс его добил. А что ему оставалось делать? И вот белый зверек мертв. Пыльный след сапога Уикса на его голове, морде почти незаметен. Из пасти течет кровь.

* * *

А теперь пошли такие кадры, которые Хетти хотела бы пропустить. Пса Ричи убила она сама. И Рольф, и Пейс говорили, что от него неизвестно чего ожидать - он тронулся. Она, оттого что ее сочувствие всегда было на стороне бессловесных тварей, защищала его, когда он укусил ту дрянь-бабу, с которой жил Джакамарес. Кто знает, если бы Ричи достался ей щенком, может, он бы и не напал на нее. А ему уже было года полтора, когда он у нее появился, и ей не удалось отучить его от скверных привычек. Но Хетти считала, что никто, кроме нее, его не понимает. А Рольф предупреждал ее: "Ты что, не соображаешь, что ли, тебе же вчинят иск. Пес искусает кого-нибудь посмекалистее этой бабы Джакамареса, и тогда тебе несдобровать". Хетти видела, как она поводит плечами и говорит: "Скажешь тоже".