— Ну, во-первых, тебе нужен кто-то, в кого можно было бы влюбиться, Хейли, — он улыбнулся мне. — Во-вторых, ты слишком молода, чтобы говорить о любви.
— Я учусь в старшей школе.
— Ты пропустила несколько классов. — Он наклонил голову. — Но ладно. Кто этот счастливчик, в которого ты, по твоему мнению, влюблена?
Имя «Кори» крутилось у меня на языке, но что-то подсказывало мне не произносить его. Интуиция нашептывала спрятать это признание в тот же ящик, в котором хранились наши прежние летние ночи и тайный поцелуй перед школьным балом.
— Я не влюблена, Джонатан, — поднимаясь, ответила я. — Просто пыталась получить у тебя ответы.
— Понятно, — засмеялся он. — Я купил чай и кофе для тебя, если ты устанешь от всех этих людей в доме.
— Спасибо.
Я наклонилась и обняла его, а затем отправилась обратно в комнату Кори. Мне нужно было написать о том, каково это — делить дом с группой раздражающих стартаперов, но, когда я вернулась в комнату, «рыжеволосая» читала вслух мой дневник. К тому же комната была заполнена другими слушателями.
Я застыла в дверном проеме, когда написанные мною слова слетели с ее уст, и Кори засмеялся — черт возьми, засмеялся вместе со всеми остальными.
—
— Да, чувак, — заметил один из парней. — Именно поэтому мы говорили тебе так много с ней не общаться. По ее мнению, у вас есть что-то общее, помимо ее брата.
— Ребята, она просто влюбленный ребенок, — произнес кто-то. — Не воспринимайте это слишком серьезно. Если она хочет думать, что они так близки, то в ее мыслях так и будет.
Я ожидала, что он заступится за меня, скажет, что мы близкие друзья. Что все в этой комнате знали его меньше года, но он промолчал. Он лишь смеялся, вдребезги разбивая мое наивное сердце.
Вытирая слезы с лица, я побежала в гардеробную Джонатана — взять мой второй дневник из нижнего ящика комода.
Кори: Сегодня
(Наши дни)
ЧЕРНОВИК: Хейли, прости меня, я не имел в виду то, что сказал… И прости за то, что так обращался с тобой.
ЧЕРНОВИК: Ты была невероятно красива сегодня на работе.
ЧЕРНОВИК: Я сказал все те вещи, чтобы спасти другу дружбу, но, оглядываясь назад, осознал, что должен был спасти нашу.
ЧЕРНОВИК: Я послал тебе цветы и записку с извинениями. Затем поднялся к тебе и увидел, что ты порезала цветы и записку в течение нескольких минут после получения…
ЧЕРНОВИК: Хейли, прости меня.
ОТПРАВЛЕННОЕ СООБЩЕНИЕ: Хейли, я очень перед тобой виноват за то, что так говорил с тобой. Пожалуйста, позволь мне объясниться.
Хейли: Сегодня
(Наши дни)
— Все в порядке, Хейли.
Келли дала мне салфетку, когда я прислонилась к ее плечу, сидя в лаунж-зоне.
— Это нормально, плакать из-за Кори.
— Я не плачу из-за него, Келли. — Я почувствовала, как по моей щеке скатилась слеза. — Я вообще не плачу из-за него. Я плачу из-за нового «Старбакса» в лобби. Почему они не делают вкусные напитки?
Она протянула мне еще одну салфетку и взяла мой телефон, тем самым не давая мне вновь написать Кори.
Я неделями отказывалась признавать это, намеренно избегая всего за пределами кабинета, чтобы никто не увидел, каким распухшим и красным было мое лицо. Я сделала все возможное, чтобы занять себя, и стала выдающимся сотрудником, которого все ненавидели. Приходила на работу на два часа раньше и задерживалась на три часа дольше.
Я превзошла саму себя, выполняя задания, о которых Джонатан даже не просил меня.
Отдел кибербезопасности больше не существовал для меня, и я не появлялась ни на одном собрании, которое организовывал Кори. Иногда мы пересекались взглядом в коридоре, но я не позволяла своим глазам слишком долго задерживаться на нем.
Пришло время начать все сначала, снова.
Кори: Сегодня
(Наши дни)
ОТПРАВЛЕННОЕ СООБЩЕНИЕ: Хейли, можешь ответить на один мой звонок, пожалуйста? Всего один.