Оставленное сердце

Это были люди. В руках у двоих появился свет. Маленькие солнышки забегали по комнате, освещая всех по очереди. Мама подняла голову и грозно зарычала, предупреждая, чтобы гости немедленно ушли.

– Вот и Пальма! Будьте осторожны. У неё щенки. Покусает!

Мужской голос показался мне знакомым. Никак не могла вспомнить.

Один человек вышел из магазина и распорядился:

– Валера, приготовь мешки. Надеюсь, ты не забыл поводки и намордники.

– Уверен, что Облезлый здесь?

– За этим магазином я хорошо проследил. Пальма, шестеро щенят и пёс. Щенят можно сразу в мешки. С большими аккуратнее.

– Разве шесть? Днём насчитала семь малышей – голос принадлежал девушке, которая испугалась в тот дождливый день маску со шлангом!

– Полина, не спорь. Я раз десять пересчитывал. Ровно шесть. Ошибки быть не может.

Двое мужчин, игнорируя грозный лай мамы, сразу прошли в комнату, где отдыхал Облезлый. Раздался негодующий хриплый лай, возня. Через несколько минут всё стихло. Люди вернулись, волоча за собой пленника. От шеи пса тянулась верёвка, а пасть запрятана за какой-то штукой. Облезлый упирался лапами в пол. Протестовал, но сил не хватало, и его вывели на улицу.

Другие люди принялись отлавливать моих братьев и сестёр. До ужаса напуганные сонные малыши ничего не соображали. Заскулили и разбежались в рассыпную, пытаясь спастись. Ловкие люди за считанные секунды отправили карапузов в большой мешок. Мама вскочила на ноги и стала бегать по комнате за похитителями. Её громкий лай эхом отдавался в пустом помещении. Я подумала, мама прогонит непрошеных гостей, но люди оказались хитрее. Пока двое отвлекали маму, один человек подкрался к ней сзади и набросил на голову мешок. Повалили на пол, и как соседу, ей закрыли пасть. Теперь она ничего не могла. Лежала на полу и бессильно рычала. Маме было обидно. Её лишили права защищать себя и детей.

Когда маму выводили из магазина, она печально бросила взгляд в сторону тумбочки. Знала, что я там. В темноте блеснули её глаза.

Плачет.

Вскоре в магазине стало тихо и темно. Больше не было слышно маминого сопения, кряхтения младших. И в соседней комнате непривычно. Сосед во сне переворачивался на другой бок и скулил. Болячки на теле приносили Облезлому мучения. А теперь…

Завеяло холодом от этой тишины.

Некоторое время я не решалась покинуть тумбочку. Когда дрожь в теле унялась, осторожно вылезла. Подошла к подстилке, где недавно спали мои маленькие родственники. Ещё чувствовалась их теплота. Тут же лежит и ножка курицы. Младший братик не догрыз, оставил на утро… И я не стала трогать. Кость принадлежит братику, пусть он и скушает! Только чуточку прикусила и сразу прошла к креслу. Высокое, как у королевы. Никак не залезть. Мама нарочно ложилась спать именно там. Иначе не видать ей покоя! Мы кусали за уши, хвост. Или пытались пить молоко, которого почти не оставалось.

От кресла пахло мамой.

Я села на пол и заскулила. Стало нестерпимо тоскливо. Куда забрали маму? Неужели нас наказали за тот кусок пиццы из автобуса? Помню, кусок был маленьким, и мне досталась тонкая колбаска. В спешке проглотила вкуснятину, чтобы никто не отобрал! Может, поэтому меня не тронули? Меньше всех съела.

Что мне теперь делать? Осталась сама в этом большом доме.

На улице раздался хруст ломающихся веток. Кто-то возвращался. Я метнулась к тумбочке и притаилась. В магазин вошёл один человек с солнечным лучом в руке и не спеша стал обходить торговые отделы. Может, кусок пиццы ищет? Или хочет забрать курицу? Днём маму угостили половинкой тушки.

Опоздал. Мы её съели!

Волнение снова охватило моё тело неприятной дрожью. Справиться с этим не получалось, и боялась, что выдам своё местоположение. Мысли в голове спутались и залетали, как беспокойные мошки. Хотелось только одного – пусть человек уйдёт.

Похититель тщательно осматривал всё. Заглянул за кресло, за ряд одинаковых тумб, и даже залез в шкаф.

Я уже поняла, что ему нужна не пища. Человек ищет меня!

Как можно сильнее прижалась в угол, желая слиться, стать частью мебели. Лишь бы не заметил.

Видимо, устав, он прекратил поиски. И просто ушёл, не обратив внимание на моё убежище.

Я не решилась покидать тумбу, и остаток ночи провела в ней. Прислушивалась к каждому шороху, но кроме сверчка, трещавшего под полом, никого больше не было. На рассвете полил мелкий дождь. Он, как соучастник ночного преступления, уничтожал следы похитителей. Теперь маму не найти.

Вышла, обнюхала крыльцо. Вода смыла все запахи. И в этот момент, я осознала – осталась совсем одна.

Страшно.

Села на холодный бетон. Дождь усиливался и заглушил жалобный вой.

Глава 5

Следующую ночь я провела в тумбочке с надеждой, что, когда проснусь – мама вернётся. Чуда не свершилось. Наоборот, пришлось съесть и куриную косточку брата. Пусть он меня простит, но терпеть голод больше не могла. За весь последующий день никто не показался в магазине. От любого шороха пряталась в тумбочке. Я понимала, что теперь осталась одна, но не плакала. Вдруг меня услышат и тоже отправят в мешок.