Оставленные

И снова ему показалось, будто Бог говорит непосредственно в его душе: "Терпение. Оставь ее пока": Но молчать было трудно, как и раньше. Хлоя тоже не сказала ничего. Они взяли легкий завтрак и отправились в аэропорт "Кеннеди". Хлоя оказалась первой пассажиркой в самолете.

– Я постараюсь подойти к тебе потом, – сказал Рейфорд, отправлГясь в кабину пилота.

– Не переживай, если не сможешь, – ответила она, – я все пойму.

Бак дождался, пока все пассажиры займут свои места. Когда он приблизился к своему месту рядом с Хлоей, она сидела, повернувшись к окну и положив подбородок на скрещенные руки. Баку не было видно, открыты или закрыты ее глаза. Он подумал, что она обернется, пока он садится в кресло, и не мог справиться с улыбкой, предвидя ее реакцию. Он был лишь немного обеспокоен, вдруг она не будет такой дружелюбной, как ему хотелось бы.

Он сидел в ожидании, но она не оборачивалась. Может быть, задремала? Смотрела в окно? Предавалась размышлениям? Молилась? А вдруг она плакала? Бак надеялся, что это не так. Он уже настолько проникся заботой о ней, что переживал, не причинило ли ей что-либо боль.

Но неожиданно он сам оказался в затруднительном положении. Напряженное ожидание момента, когда Хлоя обернется и краем глаза увидит его, утомило. У него заболели мышцы и суставы, в глазах чувствовалась резь. Голова как будто налилась свинцом. Он не мог позволить себе заснуть и дать ей увидеть его рядом с собой погрузившимся в сон.

Бак дал знак стюардессе. "Пожалуйста, кока-колу", – шепотом попросил он. Хоть кофеин напитка поможет ему дольше удерживаться от сна. Когда Хлоя даже не обратила внимания на предупреждение о соблюдении правил безопасности, Бак начал терять терпение. Ему, конечно же, не хотелось обнаруживать себя. Он хотел, чтобы его обнаружили. Поэтому он продолжал ждать. В конце концов, ее должна была утомить ее поза, потому что ноги ее были вытянуты и упирались в сумку под передним сиденьем. Она выпила последний глоток сока и поставила бутылку между креслами. В этот-то момент в поле ее зрения и оказались кожаные туфли Бака, те самые, в которых он был вчера. Ее взгляд медленно поднялся вверх, до его улыбающегося, ожидающего лица.

Ее реакция была более выразительной, чем он ожидал. Она подняла руки и приложила их к губам. Глаза ее наполнились слезами. Затем она взяла его руку в свои.

– Ох, Бак, – прошептала она, – ох, Бак!

– Приятно видеть вас, – сказал он.

Хлоя быстро отпустила его руку, как бы сдерживая себя.

– Не хочу показаться школьницей, – сказала она, – но вы что, услышали мою молитву?

Ответ Бака был с двойным смыслом:

– Я-то полагал, что в вашей семье молится только отец.

– Так оно и есть, – ответила она. – Это была первая моя молитва в этом году, и Бог ответил на нее.

– Вы молились о том, чтобы я сел рядом с вами?

– О, нет! Мне и в голову не приходило такое невероятное событие. Как вы это сделали, Бак?

– Ну, это было совсем не трудно, раз я знал время вашего рейса, Я сказал, что собираюсь лететь вместе с вами и хотел бы сидеть рядом, – ответил он.

– Но почему? Куда вы летите?

– Вы забыли, куда летит самолет? Я думаю, что в Сан-Хосе.

Она рассмеялась.

– Давайте закончим. Мне еще не приходилось быть ответом на чью-либо молитву.

– Это долгая история.

– Я думаю, у нас есть время. Она снова взяла его руку в свою.

– Бак, это очень личное. Но это самое приятное из того, что происходило со мной за последнее время.

– Хотя вы сказали, что мы прощаемся, но я здесь не только из-за вас. У меня есть дело в Чикаго. Она снова рассмеялась и продолжила:

– Я молилась не о вас, Бак, хотя то, что вы здесь – это приятно. Я молилась о том, чтобы Бог сделал мне что-нибудь хорошее.

Бак не мог скрыть своего удивления.

– Я это знал, – откликнулся он. Тогда она ответила ему подробнее:

– Вы, наверно, заметили, что я была очень расстроена вчера. Меня очень растрогал рассказ моего отца, хотя я и слышала его раньше. Но вчера я вдруг обратила внимание, как он интересуется людьми. Вы поняли, как важно все это было для него, как он серьезно к этому относится?

– А кто бы этого не заметил!

– Если бы я не знала его так хорошо, Бак, я бы подумала, что он пытается убедить вас лично, а не просто отвечает на ваши вопросы.

– Я не уверен, что он не пытался. Думаю, что так оно и было.

– Вас это не обидело?

– Совсем нет, Хлоя, по правде сказать, он меня растрогал.

Хлоя замолчала и покачала головой. Когда она снова заговорила, то почти шепотом, и Баку пришлось наклониться к ней, чтобы услышать. Ему нравился звук ее голоса.

– Бак, – сказала она, – он растрогал и меня, но совсем не потому, что это мой отец.

– Удивительно, – сказал он. – Я думал об этом почти всю ночь.

– Не слишком ли долго для нас обоих? – спросила она. Бак не ответил, но понял, что она имела в виду.

– Так когда я стал ответом на вашу молитву? – осведомился он.