Оставшийся в живых

Тьюсон торопливо заспешил через все поле к старому мосту, соединяющему Итон с Виндзором. Вчера он мирно завтракал со своим старым знакомым, когда их беседу неожиданно прервали донесшиеся с улицы звон разбившегося стекла и крики людей. Выбежав на улицу и увидев Дэйва Келлера, склонившегося над мертвыми телами женщины и абсолютно голого мужчины, он тут же совершенно забыл о своем сотрапезнике. Мысль, не дававшая сейчас ему покоя и вызвавшая недобрые предчувствия, была связана как раз с тем, что этот старый приятель был свободным журналистом, а обсуждали они с ним причины авиакатастрофы! Тьюсон очень хорошо знал свою слабость – когда дело касалось его собственных теорий, он всегда был чересчур эмоционален, и это выражалось в его излишней болтливости. Осмотрительность, к несчастью, никогда не была свойственна его натуре.

Войдя в номер гостиницы и увидев выражение лица Слейтера, он понял, что его опасения были не безосновательны.

– Я бы хотел знать, что это значит, – сердито потребовал ответа руководитель комиссии по расследованию авиакатастрофы, швырнув Тьюсону газету через свой импровизированный рабочий стол.

Тьюсон с трудом сглотнул слюну и поднял газету дрожащими от волнения руками. В желудке сразу же образовался тугой узел, который затягивался все туже и туже, вызывая ощущение почти физической боли, по мере того как он читал набранный жирным шрифтом заголовок: «СЧИТАЕТСЯ, ЧТО ПРИЧИНОЙ ИТОНСКОЙ АВИАКАТАСТРОФЫ БЫЛА БОМБА». Внутри немного отпустило, когда до него дошел смысл написанного: это была его версия и ничья больше. Информация, на основе которой была написана статья, а зто явствовало из первых же строк, могла быть получена от кого-то из членов следственной комиссии. И хотя источник информации не раскрывался, каждому в отделе было ясно, кто им мог быть. Он лишь мельком отметил размещенную рядом небольшую заметку о загадочной смерти супружеской пары из Итона, выпавшей из окна. У его друга, свободного журналиста, был явно удачный в финансовом отношении день.

– Итак? – Ледяной тон со всей определенностью предполагал незамедлительное получение объяснений.

– Я... э-э-э... – Тьюсон не мог оторвать взгляда от заголовка.

– Это вы допустили утечку информации, не так ли?

Он покорно кивнул головой, увидя под статьей подпись своего старого приятеля. Теперь все сомнения отпали.

– Я ему не рассказывал и половины того, что здесь написано, – слабо отбивался он, одновременно быстро пробегая глазами статью. – Большая часть – чисто журналистские домыслы.

– Неужели? А с каких это пор газете нужны достоверные факты для того, чтобы напечатать статью? – Слейтер тяжело навалился на стол. – Я уже и раньше предупреждал вас, Тьюсон, о том, что вы открываете рот там, где не нужно, и не тогда, когда нужно. Из-за этой статьи мы получим взбучку от Министерства и от авиакомпании! Я знаю, в прошлом вы не раз оказывались правы с этими вашими скороспелыми теориями, но вы никогда раньше не заходили так далеко, чтобы безрассудно делать их достоянием прессы, не располагая достаточно убедительными аргументами! Это недопустимо.

– Но я же сказал ему, что это только гипотеза – что у нее нет еще доказательств!

Слейтер был уже на ногах, опираясь о стол побелевшими от напряжения костяшками пальцев, он загрохотал:

– У вас вообще не было никакого права говорить с ним на эту тему! В этой организации мы обязаны соблюдать требования секретности. Вы прекрасно знаете об этом! И, черт возьми, что дает вам основание считать, что вы уж настолько правы?

– Все, что мы узнали на данный момент, лишь подтверждает мою гипотезу взрыва! Получение доказательств – это только вопрос времени!

– А вам никогда не приходило в голову, что у меня могут быть свои идеи на этот счет? – Слейтер через стол в упор смотрел на Тьюсона. – Идеи, гораздо более обоснованные, чем ваши сенсационные умозаключения!

Тьюсон лишь озадаченно воззрился на своего начальника.

– Вы никогда не говорили мне ни о чем подобном, – сказал он.

– Некоторые из нас, прежде чем высказывать свои предположения и заявлять о них всему миру, сначала собирают факты, а затем ищут им доказательства! – Слейтер делал видимые усилия, чтобы успокоиться, затем резко опустился на стул, жестом предложив Тьюсону сделать то же самое.

Когда незадачливый обладатель очков уселся на стул, стоящий напротив стола, Слейтер, стараясь сдерживать рвущийся наружу гнев, заговорил тихим, ровным голосом:

– В определенной степени я разделяю ваше предположение о возможном наличии бомбы на борту самолета, поскольку многие обстоятельства указывают на это. Но они также указывают и на возможность другой причины аварии.

Тьюсон неохотно слушал его рассуждения.