Оставьте это профи (СИ)

Звон громкой пощечины. Несколько секунд ативного дыхания и ладонь жжет огнем. Ян стиснув зубы, не отводит от меня глаз, а я чувствую, как слезы подкрадываются все ближе.

— Придурок! — бросаю на прощание. Сжимаю ремни рюкзака Арины и направляюсь в туалет. Меня всю колотит: сердце стучит о ребра, боль душит за горло. Проклятье, неужели он такого мнения обо мне? Я похожа на авантюристку? Или лживого человека? Я бы в жизни даже не подумала о таком, а еще я очень хорошо помню его слова о чужих детях.

— Солнышко, к сожалению, нам придется перенести ужин. Вера звонила, нам нужно срочно домой, — глотая слезы, подхожу к умывальнику, где Арина старательно моет руки.

Главное, чтобы вопросов не ставила, не уверена, что смогу ответить. Конечно, лгать не очень хорошо, я всегда стараюсь объяснить правильно и сказать правду, но сейчас просто нет никаких сил.

К счастью, золотце не спорит, только внимательно наблюдает за моими нервными движениями. Поджимает губки, одевается без единого звука.

Умничка моя! Все понимает без лишних слов. И уверена — чувствует. Прячет глазки, опускает плечи и нахмуренная идет к выходу.

В зале не пытается искать Яна, выходит на улицу и берет меня за руку.

— На автобус? — тепло улыбается.

— Сегодня поедем на такси, — присаживаюсь на корточки. Целую мое солнышко в румяную щечку и благодарю Бога, что наградил меня доченькой.

— Окей.

Оглядываюсь, вижу, как в нашу сторону направляется Ян с хеппи мил в руках. Быстро поднимаюсь, останавливаю, взмахом руки такси, и мы быстро садимся сзади.

— Поехали, поехали, — подгоняю водителя, наблюдая за Яном, который так и остался перед выходом из заведения в недоумении.

Целую дорогу моя моделька молчит, только время от времени вздыхает, и крутит в руке мобильный. Уже дома, переодевшись, Арина направляется в комнату Веры. При виде пустого помещения, крепко закрывает дверь.

— Пойду учиться, — бормочет.

— Доченька, — останавливаю, — извини, я сказала неправду. Но причину я не могу рассказать… Пока. Мне нужно немного времени.

— Я понимаю, — поднимает на меня грустные глазки.

— Обещаю, скоро мы пойдем в МакДональдс.

— Я не хочу, мами, — опускает низко голову. Мгновенно оказываюсь рядом и обнимаю. Прижимаю к себе, чувствуя, как рвется сердце. — Хочу, чтобы все было холошо, и ты больше не плакала.

— Солнышко мое, — целую в макушку, — я очень счастлива, потому что у меня есть ты. Мами крепко-крепко тебя любит.

Предательские слезы бегут по щекам. Все то дерьмо, что осело на душе от встречи с Яном, бескомпромиссно рвется на свободу.

— Все, моя хорошая, ты учись, а я приготовлю что-нибудь вкусненькое, — смахиваю слезы. Кнопочка моя интенсивно кивает, не поднимая головы, направляется в свою комнату.

На кухне сразу берусь за приготовление. В таких случаях делаю лазанью: долго, но эффективно. Бешамелла у меня всегда получается нежная, и такое впечатление, что она закрашивает черную пустоту. Конечно, это просто предположение, но сам процесс отодвигает мнения на второй план. Всегда волнуюсь, удастся ли сделать вкусной для дочери. Она неприхотлива. Еще ни разу не роптала, поэтому каждый раз стараюсь еще больше.

Несколько раз приходит доченька, показать выполненное задание, и только когда я разрешаю посмотреть мультики, меня прорывает: слезы текут ручьями, и я даже не успеваю их вытирать. Перед глазами этот ужасный день, кажется, это наказание за необдуманные поступки. Вадим… Ян… И если с бывшим все понятно, то чего хочет Ян?

Он не знал, возможно, специально пришел. Боже! Сколько вопросов! Но зачем это ему. Я уверена, что за все годы он не был одинок.

Хватит думать!

Критикую сама себя. Такие мысли только будоражат воображение и фантазию. Надо прекратить об этом думать иначе с ума можно сойти. Остается только надеяться, что он уедет после сегодняшнего инцидента.

Ужинаем вдвоем. Вера, которая мне обещала не задержаться и провести «терапию», выключила телефон и до нее вообще не дозвониться.

— Мами, а ты мне ласскажешь? — входит в комнату Арина уже в пижаме. Не очень хочу, но нужно. Стоит рассказать все сначала, чтобы ребенок понимал, что происходит.

Сейчас дети понимают даже больше нас, развиваются быстро и я уверена, что моя моделька поддержит и поймет все мои поступки.

— Конечно, — тепло улыбаюсь. — Иди в постельку, я только одену пижаму и сразу же к тебе.

Переодеваюсь медленно, размышляя о том, как лучше начать. Не могу же я рассказать всю правду?! Хотя, почему не могу? Это, ведь, правда. Я понимаю, что ребенку в семилетнем возрасте трудно понять измену, но таков мир: суров, жесток.

Окончательно решаю все рассказать. Объясню, как можно ласковее. Уверена, Вера бы меня отговорила, но ее здесь нет, а значит, нужно делать так, как велит сердце. Однажды я послушалась голоса разума, проигнорировав крик души и жалела об этом долгих восемь лет.