Оставьте меня на вторых ролях! (СИ)

Впрочем, мне остается лишь порадоваться, что личной встречи со всеми удалось избежать и поспешить в центральный книжный, он же издательский дом. Если Элла уже несколько дней ищет мою книжку, значит там они уже точно побывали и встречи можно не опасаться. Но ее энтузиазм меня пугает. Все чаще начинаю задумываться, что мне придется самой накропать эту книжку про братьев охотников, или хотя бы рассказ. Иначе эта упорная девушка просто не успокоиться.

А вот, наконец-то, и он. Издательский дом Орнели и он же центральный книжный магазин столицы. Зайдя в просторное, залитое солнечными лучами благодаря витражному потолку, помещение я с наслаждением вдохнула сухой терпкий запах бумаги, краски для печати и переплетной кожи. Ах, эта чудесная знакомая атмосфера книжных магазинов. Деревянные стеллажи, забитые плотными корешками, прилавки с новинками и бестселлерами, в которых толпятся обсуждая покупатели. Вон попискивают дети в разделе детской литературы. А чуть подальше слегка морщится от шума представительный мужчина в очках у научной литературы. Студенты судорожно роются в учебниках.

И самое любимое – молодые и не очень девушки хихикающие у стенда с женскими романами. Туда мы обязательно дойдем и все послушаем, но сначала встретиться с главным.

Я уверенно скользнула к лестнице на второй этаж. Именно там находилось само издательство, производящее всю прелесть, что продавалась этажом ниже. У входа в святая-святых сидел какой-то замученный секретарь и появление мое воспринял совершенно без энтузиазма. Я даже подозревала почему.

- Леди Эр к господину Орнели, - гордо объявила я, пытаясь всем свои видом передать состоятельность и титулованность.

- Прошу прощения, леди, господин Издатель занят, у него совещание, - достался мне несчастный взгляд от парнишки, явно готовящегося к скандалу с высокородной.

Но я лишь хмыкнула. Кто бы сомневался, что к издателю на встречу просто так не попадешь. Но у меня имелось секретное оружие.

- Хорошо, тогда передайте ему, пожалуйста, - и я полезла в сумочку.

Бедный секретарь с явным ужасом ожидал, что ему сейчас протянут толстенную рукопись очередного «Шыдевра». Даже не сомневаюсь, что тут толпами приходят с пачками бумаг подмышкой. Вон, даже отсюда видно, что у него под столом стопка высится. Но к его счастью, я достала всего лишь небольшой конверт, запечатанный сургучом с инициалами «Ш.Д.» и изящной вязью.

- Если господин издатель будет заинтересован во встрече, передайте, что у буду внизу у стеллажей с женскими романами, - с милой улыбкой добавила я, передавая ему послание.

Парень посмотрел на меня насторожено, но письмо принял и пообещал передать его, как только господин Орнели освободится.

Не слишком расстроенная тем, что не удалось попасть в кабинет сразу, я спустилась вниз, собираясь провести разведку боем. А точнее – подслушать о чем шепчутся девицы у любовных романов, чтобы выяснить, чего сейчас особенно жаждет книжный потребитель. Так как библиотека в моей голове была весьма обширной, я могла предоставить вариант почти на любой вкус.

Не сложно догадаться, что после перемещения сюда, образ жизни богатой наследницы, конечно, прельщал, но наскучил довольно быстро. Для человека привыкшего с семи лет пахать пять-шесть дней в неделю по восемь часов, блаженное ничегонеделанье кажется состоянием противоестественным. Нет, первые несколько месяцев я вполне наслаждалась им, привыкая к новой жизни и заучивая правила поведения и прочие мелочи. Но потом… жизнь стала слишком монотонной. Ни интернета, ни телевидения, книги пресноваты, а со сверстниками мне было просто не интересно. Так что, я начала старательно искать себе занятие.

Сначала в ход пошли традиционные, подходящие леди со статусом. С вышивкой не сложилось – ткань скорее раскрашивалась кровавыми узорами от исколотых пальцев, чем цветными нитками. Отцовское сердце не выдержало и меня отстранили от иголок. Рояль я мучила с преподавателем неделю. После чего не выдержало сердце материнское – пожалело учителя с кровоточащими от ужаса ушами и прочих обитателей дома – от музыки меня тоже отстранили. Последовал черед рисования – мой единственный шедевр красовался на стене отцовского кабинета в академии. Он говорит, что картина прекрасно развязывает языки всем упорным, особенно если объяснить, что это портрет лучшего отца в мире от любящей дочурки. Что-то вроде, что если родное и любимое дитя видит его таким чудовищем, то остальным лучше вообще не связываться. Так было покончено с красками. Последней была попытка пристраститься к конным прогулкам. Я аккуратно и бочком тогда подползла к приготовленной лошадке. Лошадь фыркнула, топнула копытом, взмахнула хвостом и тут же испражнилась. После чего я так же боком от нее отползла и на этом попытка была окончена.