Оставьте меня на вторых ролях!

- Тео! – сипло крикнула, и забыв о боли кинулась к родному дому.

Я забыла посмотреть по сторонам… Человек, выросший в двадцать первом веке, где даже не зеленый светофор стоит предварительно оглядеться, ибо лихачам закон не писан, умудрился забыть, что у лошади с тормозной системой хуже, чем у автомобиля.

Дикое ржание, грохот колес и крики, я услышала лишь в последний момент. На мгновение мне показалось, что наши с Тео взгляды встретились и будто он дернулся в мою сторону, что-то крикнув.

А потом резкий удар, оглушительная боль и тьма, ласково подарившая мне освобождение от этих мучений.

Эпилог 1. Миссия: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью».

Болело все ужасно – ощущения, словно меня через мясорубку пропустили, а потом собрали как попало. Причем особенно досталось мутной голове – чуть ли не колокол гудел. А тут еще Дюк, паршивец мелкий, пищал где-то над ухом, причем так пронзительно и монотонно, что мне, словно швейной машинкой, болью прошибало мозг.

Что предшествовало моему такому состоянию вспомнить пока не удавалось. У меня был девичник, и я напилась вусмерть? Или может это уже свадьба так тяжело прошла? Хотя нет, об этих событиях я бы хоть что-то помнила. Но мне вспоминалась почему-то только бледная озлобленная мордочка Варети…

Точно! Она меня похитила! Потом побег, долгий путь домой и… карета? Я попала под лошадь, поэтому мне так плохо?

- Дюк… не пищи… позови кого, - просипела еле-слышно, пытаясь разлепить глаза.

Но малыш продолжал пищать визгливо на одной ноте. Открыть глаза мне удалось, но кроме светлой мути вокруг я не смогла ничего разглядеть.

Судя по тому, как мне больно, я вроде живая, но, к сожалению, под копыта все же попала. Хорошо бы еще разобраться теперь, где я… Пока толком не оглядеться - шея как-то жестко зафиксирована, но на мою комнату не похоже. И что за дичь твориться с фамильяром?

- Дюк… - простонала я снова, зажмурившись от прострелившей голову боли, - замолчи!

Невдалеке послышался шум шагов и хлопок двери, заставивший поморщиться.

- Очнулась? – прозвучал над головой тихий недоверчивый женский голос, а потом уже громче, - Ох ты, герцогиня очнулась!

Снова топот ног, скрип двери. Незнакомая девушка окликнула кого-то в коридоре, сообщила, что герцогиня проснулась и попросила позвать врача.

Так… не знаю, почему меня уже зовут герцогиней, но интуиция подсказывает, что я в доме Теофрена, потому и обращение такое. Но почему фамильяр продолжает так назойливо пищать?

Тем временем незнакомка вернулась к моей кровати, а я вновь попыталась открыть глаза, чтобы разобраться с происходящим.

- Как вы себя чувствуете? – участливо поинтересовалось у меня расплывчатое светло-зеленое пятно. – Вы меня видите?

- Все… болит, - простонала я, - и расплывается…

- Это ничего, это пройдет, - успокаивали меня. Холодные пальцы коснулись лица и поочередно оттянули веки, видимо проверяя зрачки. – Вы помните, что произошло?

- Я… попала …

- Да, вы попали в аварию. Как же вы так неосторожно дорогу-то перебегали? Разве вас не учили в детстве, что переходить можно только на зеленый свет? – болтала она, что-то проверяя и шурша рядом бумагой.

- Учили… - заторможено пробормотала я в ответ, заметив, что зрение начало чуть проясняться. Хм… что-то на герцогские апартаменты эти простые белые стены не походили. Я в лечебнице?

- Где я? – все еще пыталась проморгаться.

- Вы в пятой городской больнице, - просветили меня.

И правда в лечебнице… Странно, почему не дома?

Черт, когда уже эта пушистая скотина замолкнет! Сколько можно, этот писк просто мозг насквозь прошибает! Мне и так плохо, а он еще тут разоряется, как только дыхалки у мелкого пущества хватает верещать так.

- Дюк… хватит пищать, - простонала снова, крепко зажмурившись.

- Вам мешает? – забеспокоилась девушка. – Сейчас, подождите, я звук отключу на аппарате.

Тихое шуршание и писк пропал.

- Так лучше? – поинтересовались у меня.

Лучше не стало, скорее наоборот. Меня как-то затошнило… И в голове словно сильнее помутилось… Значит… пищал не фамильяр? Где я? Что происходит?

Она сказала – аппарат?

Прежде, чем я успела сказать хоть слово, вновь раздался звук открывающейся двери и тяжелые шаги.

- Что и правда наша коматозная очнулась? – раздался грубоватый бас. – Вот уж чудо из чудес! А Палыч выходной, как назло… Как вы себя чувствуете, Елизавета Сергеевна?

В груди похолодело от этого имени… Не то имя! Неправильное! Да, когда-то было моим, но теперь я Лизетта! Лизетта Райтон!

- Где я? – хрипло переспросила, с трудом сдерживая дрожь.

- А вам не сказали? – удивился мужчина, деловито ощупывая мою ноющую голову и засвечивая чем-то в слезящиеся глаза. – Пятая городская больница, отделение нейрохирургии. Вы в реанимации, Елизавета Сергеевна. Правда, раз уже очнулись, значит ненадолго здесь задержитесь, скоро переведем в обычную палату.

- Нет, - просипела я, чувствуя, как в глазах собираются слезы, вот только к боли физической они не имели никакого отношения, - нет, я не хочу так! Верните меня! Верните! – разрыдалась и дернулась, пытаясь встать.