Оставьте тело вне войны

— До свидания, Хранитель Глеб. Рад был с вами познакомиться, — кивнул головой капитан.

"Молодец мужик, вроде ничего особого не сказал, а на душе приятно. И удачи пожелал. Да, завтра удача и мне, и всем моим ребятам понадобится!" — подумал Телегин. Комбат достал блокнот и начал делать расчёт на новую цель.

"А что если попробовать связаться прямо отсюда? — подумал сержант. — Так сказать, репортаж в режиме онлайн?"

Глеб поднялся километров на пять, представил Лицо Бориса и посылая ему ментальный посыл, спросил:

— Боря, ты меня слышишь?

— Да, слышу отлично.

— Я у границы, только что разговаривал с Телегиным. Летал на другую сторону. Немцы готовы к удару, у границы всё забито частями. Как у тебя дела?

— Всё хорошо, Глеб. Справляюсь!

— Прикажи пулемётчикам переснарядить диски. Пусть через два на третий патрон трассер поставят. И ночью видно будет, и при стрельбе по самолётам. У меня сейчас занятие в три часа в дивизии с комбатами, а потом я вернусь. Себя береги.

— Хорошо, понял!

Сержант вышел из связи с Михайловым и, секунду подумав, решил доложиться командарму. Он припомнил лицо Музыченко и тоже послал метальный вызов:

— Желаю здравия, товарищ командующий, как вы меня слышите?

— И тебе не болеть, Хранитель Глеб. Слышу хорошо.

— У вас есть пять минут времени и удобно ли вам говорить? Я вышел на связь от границы, летал на ту сторону.

— Время есть. Готов записать то, что скажете.

— Тогда помечайте: Скопление войск противника полосой два километра на протяжении всей границы. Все приграничные населённые пункты забиты техникой и штабами. Местные жители из приграничной полосы выселены. Части тринадцатой и четырнадцатой танковой дивизии пока в тех местах, что мы говорили. В колонны не вытягивались, поскольку все дороги забиты пехотными частями. Штаб семнадцатой армии в Жешуве, трёх этажный особняк на восточной окраине, дом со шпилем, примыкает к парку. Обнаружены два аэродрома, один — два километра севернее Жешува, шестьдесят истребителей, второй — на окраине Сталева-Воля, свыше восьмидесяти бомбардировщиков. В штабе армии заканчивают отправку пакетов в подчиненные соединения и части с приказом Гитлера.

— А нельзя ли нам заполучить образец этого приказа? — перебил командарм.

— Как вскроют, экземпляр я попытаюсь достать! Думаю, до начала боевых действий, я успею, и он будет лежать у вас на столе.

— Вот за это, отдельное спасибо Хранитель Глеб. Пришла директива Генерального штаба, одобрившая наши действия. Округ тоже начал шевелить, так что мы тут будем драться не одни. При встрече поговорим подробнее.

— Удачи, вам, Иван Николаевич. У меня сейчас занятия с командирами тридцать второй дивизии, так что вынужден сказать, до свидания. Как достану пакет, я на вас выйду. Это, скорее всего, будет начало ночи двадцать второго июня. Всего хорошего товарищ командующий!

"Хороший человек Хранитель. Вроде поговорил три минуты, а на душе благость!"

Командарм, снял трубку полевого телефона. Штаб армии вчера скрытно перебазировался на полевой командный пункт, и успешно обживался на новом месте. Во Львове оставленные офицеры изображали обычную повседневную деятельность.

— Вызовите ко мне начальника штаба и начальника авиационной дивизии, — приказал он в трубку. Информацию надо было довести немедленно до вышестоящего командования и подработать мероприятия по действиям авиации.

Глава 25

Сержант появился в палатке начальника штаба Зимина вовремя. Будильник, стоящий на столе, показывал без пяти три. Район дивизии он скрупулезно обследовал, результаты были на лицо. С высоты двести метров, только на одном лесном выступе он заметил плохо замаскированную технику. Следы гусениц, ведущие к лесному массиву, пропали. Своё одобрение он и высказал Зимину, показав место плохой маскировки на карте.

Сергей Васильевич взял указку, и они направились к месту сбора командиров. Стоял стол, на сосне висел плакат. Народ сидел на лавках из брёвен, поставленных буквой "П" в три ряда. Людей собралось десятков пять. Подошёл командир дивизии, и после доклада Зимина, дал разрешение приступить к занятиям.