Остерегайтесь апокалипсисов

Глубоко вздохнув, я опустил взгляд на оружие в своих руках. Теперь револьвер был полностью покрыт краской и мне оставалось разве что дождаться того момента, когда она высохнет. На очереди после него были часы, однако закрашивать их я не спешил. В голове сразу появились несколько теорий, которые нужно было проверить. Во-первых, влияет ли свет на возможность призраков появляться. Во-вторых, влияет ли расстояние на их перемещение. И, в третьих, могут ли мертвые умереть вновь.

«Странно, но умирать уже не так страшно. По крайней мере, когда ты можешь сам себя убить, это терпимо».

* * *

Наступила ночь. Сидя в самой большой комнате этого дома, спальной, я просто молча ожидал. Револьвер в моих руках был покрыт плотным слоем краски. За весь прошедший день оружие успело не только высохнуть, но, как казалось, еще и впитать в себя эту неприятную темно-коричневую субстанцию.

Между тем, ощущение присутствия становилось все более явным. Теперь это было даже забавно: в какой-то момент ты начинал понимать, когда к тебе что-то приближалось, будто бы все твое нутро кричало от страха.

Окна в той спальне, в которой находился я, были плотно закрыты. Закрыты они были и на первом этаже, во всех местах, кроме кухни. Спальня находилась на втором этаже и, казалось бы, как лунное сияние могло проникать в это место с самого низа? А оно все-таки могло. Свет был такой забавной штукой, которая могла отражаться буквально от всего, и при этом чем дальше отражался свет, тем больше было пространство, на которое могли отдаляться призраки. По крайней мере, так я думал в этот момент.

«Возможно, не расположение отражающей поверхности, а наличие света в округе влияет на то, как далеко могут зайти эти твари».

В комнате прозвучал противный скрип входной двери. Этот звук вывел меня из раздумий и вынудил посмотреть вперед. Сердце беспомощно сжалось, когда я увидел лица двух близнецов, беспечно выглянувших из-за угла. Эти маленькие дьяволята, с искаженными изуродованными телами, вошли в комнату первыми. Следом за ними стали проходить все новые и новые взрослые призраки, половина из которых была лишена каких-то конечностей, а другая просто изуродована.

Выстроившись вряд прямо предо мной, призраки улыбнулись и одновременно шагнули вперед. Они будто намеренно делали это все вместе, возможно, пытаясь запугать.

— Стоять, — холодно произнес я, протягивая руку вперед. Я знал, что мой голос прозвучал довольно грубо, точнее, я это слышал. Даже призраки, услышав это, действительно послушались и замерли. В их взглядах показалась некоторая озадаченность.

— Перед тем, как я умру, — продолжил говорить я, — позвольте спросить: через какой предмет вы появились? Это были часы, что я оставил в машине?

Призраки молчали и не двигались. Они даже не переглядывались, просто удивленно смотрели на меня. В какой-то момент двое мальчишек, стоявшие ко мне ближе всех, насмешливо улыбнулись и одновременно кивнули. Этого мне было уже достаточно.

Быстро подняв руку, я направил оружие и без сомнения спустил курок. Первая пуля попала в лоб одному из мертвых, а вторую я намеренно направил другому прямо в сердце. Моя собственная меткость поражала: в настоящей жизни мне было сложно даже в мишень попасть, не то, что в какое-то создание. Однако детектив Ноберт Гастон был совсем не таким.

Оба призрака, даже не дрогнув от выстрелов, бросились в мою сторону. Они не воскликнули и даже не изменили выражения своих лиц после выстрелов. Все, что я увидел, это появившиеся в их телах дыры, оставленные после пуль, которые, как будто, даже не мешали им.

Недолго думая, я сразу же поднес оружие к своей голове и спустил курок. Свит пули, внезапная, но быстрая боль и мгновенная потеря сознания в очередной раз стерли на нет все мои сегодняшние результаты, но дали мне нечто большее: спокойную смерть.

* * *

Наступила еще одна ночь. Я не вел счета прошедших дней, поэтому уже успел сбиться. Какая по счету это была попытка? Кажется, четвертая, но могло быть уже больше. Кроме того, какой это был день внутри самой попытки? Второй? Все это уже казалось мне нормальным. От осознания того, насколько естественно и спокойно я все это принимал, становилось даже как-то жутковато, ведь в глубине души я понимал, что это было неправильно.