оСТИХондроз без права на лечение!

Не надо, мол, нас кантовать.

Возможно средь них и ты же

Забудешь родную мать.

И будет стоять убого

Средь тех, кто прикрыл глазницы.

Меж них совестливых немного.

Считаю, что лишь единицы.

***

Я словно поезд мчусь вперёд,

Зализывая раны.

Поезд кто-то, где-то ждёт.

Меня никто. Вот странность…

Мои друзья создать сумели

Благоухающий цветник.

А я лечу туда бесцельно,

Где только жизненный тупик.

***

Мячик крикнул: «Я всех круче!

Захочу, взметнусь до тучи.

Или в космос улечу.

Если только захочу».

Но поддал игрок

Под его округлый бок

И влетел наш друг, прикольно

В ворота свои футбольные.

И теперь на мягкой коже

Провинившаяся рожа.

Объясняется с ухмылкой

И в любви, и в дружбе пылкой.

Опечаленный вратарь

Так в сердцах по ней ударил,

Что зазнавшийся вдруг мяч

Улетел подальше вскачь.

…

Суть истории сей горькой,

Хочешь, верь или не верь:

Новый мяч уже в игре,

Ну а старый – на помойке.

Оказаться хочу выше фальши…

Я карабкаюсь. Руки не держат.

Я всю жизнь был один – без поддержки.

В этом мире огромном – песчинкой.

У начальства в глазу – соринкой.

Я пытался сказать натужно,

Но меня посылали дружно:

Мол, не надо нам правда эта,

Наша жизнь чёрной ложью согрета,

Мы привыкли во мгле жить без света,

Ну а ваша здесь песенка спета!

…

Продолжаю карабкаться дальше,

Оказаться хочу выше фальши.

Стрекотуньи…

Две девчонки в трамвае стрекочут.

В полный голос смеются, хохочут.

Новостями спешат поделиться:

Почему им ночами не спится,

Кто обнову купил в магазине,

Кто гоняет на новой резине,

Как найти жениха побогаче,

Чтоб с квартирою был и с дачей…

Невдомёк стрекотуньям, что их

Материт мужчина с усами.

Вот об этом по сути мой стих,

Ну а выводы делайте сами.

Не надо людей дурачить

Есть человеко-потоки.

Веками в одном направлении.

От своего истока,

До вечности и забвения.

Есть те, кто считает иначе:

Они – вне пространства и времени…

Не надо людей дурачить.

А то ударят… по темени!

Здесь жил не я, а некто…

За окном Петербург. Это точно.

Здесь жил не я, а некто.

Лишь моя телесная оболочка

Бродила по улицам и проспектам.

…

И вернусь я сюда едва ли,

Ведь душа обитает в заоблачной дали.

Искрой взлететь и сгореть…

Меня каждый день обвиняют в чем-то.

В том, что не совершал.

Говорят, мол, жил я никчёмно,

И дом мой совсем обветшал.

И дерево возле дома

Зачахло и вовсе поникло…

Все это нам знакомо,

К словам этим мы привыкли.

Скажут ещё, что дети,

Хоть выросли, но не те.

За все грехи на планете

Меня обвинят, потому что хотел

Не быдлом при жизни остаться,

А искрой взлететь и сгореть.

Трудно, но надо стараться,

А главное – надо успеть!

Я маленькая корпускула

Я маленькая корпускула

Без интеллекта, без мускулов.

В состоянии этом, поверьте,

Хочу быть с рожденья – до смерти…

Не хочется жить. Скучно

Вечер. Луна. Тучи.

Не хочется жить. Скучно.

Кто-то кричит, стонет.

Не поймёшь, плывёт или тонет!?

Сердце болит тоже,

Понимая, что всё непохоже

На то, что предвиделось в детстве.

Не в юности, а в малолетстве.

И с глаз пелена спала.

Знаю, что очень мало

Успел в этой жизни понять,

Отторгнуть или принять.

Мы свободные телом и духом…

Не хочу я бефстроганов и зраз,

Расстегаи и фруктов ассорти.

Я скажу вам без пышных фраз:

От застолья такого тянет в сортир.

Изысканными блюдами не баловали нас.

Мы привыкли к другому застолью…

Накинув полушубок, проеденный молью,

Спали у железнодорожных касс.

Жили бедно, но готовы признаться,

Не тряслись перед власть имущими.

И просили лишь малость сущую:

По душе в сапогах не топтаться.

Мы свободные телом и духом.

И творим, если есть желание.

И не верьте досужим слухам,

Что погибли в жестоком изгнании.

Нас осталось не так уж много.

Тех, кого не сломила система.

Но о них – другая поэма.

Расстаюсь. Прощайте. С Богом!

Вот бегу я по перрону…

Вот бегу я по перрону

За последним за вагоном.

«Опоздал,– кричу, – постой,

Подожди немножко!»

Проводница мне смеётся

В грязное окошко.

Нет, чтоб как-то сострадать

Бедолаге-пассажиру.

Заливается она,

Вся трясясь от жира.

Скалит рот и строит рожи,

Злобно пялит глазки.

На кого она похожа?

На Ягу из сказки.

И хочу спросить опять,

Надо ль так рвать душу.

Лучше в лес пойду гулять,

Песни птичек слушать.

Мне б с Природою сродниться,

Новый день начать.

Лишь бы только не встречать

Ведьму-проводницу.

Внучке Варваре посвящается…

Мне грозили толстой дулей:

Не бывать тебе дедулей.

А теперь им крыть уж нечем –

Внучка ждёт достойной встречи.

Госпожа, сударушка,

Красавица Варварушка.

Подрастёт, поймёт наверное,

Жили мы с одной лишь верою,

Наши дети, наши внуки

Всё возьмут в родные руки.

Это значит, наша нива,

Плодородна и красива,

Будет много-много лет

Нам дарить тепло и свет.

У девчонки джинсы уже ниже бёдер

У девчонки джинсы уже ниже бедер.

Виден пупочек, стринги-трусишки.

Смотрят взрослые и ребятишки.

Мне видится даже рады вроде.

А завтра и с попой голой пройдутся.

Я знаю, такие девахи найдутся.

Но надо, пожалуй, чуть-чуть постыдиться,

Задуматься и остановиться!

Заунывно пропел колокольчик