Осторожно, альфонсы, или Ошибки красивых женщин

– Вы что, самостоятельно раньше работали?

– Самостоятельно.

– Страшные, тощие, как селедки. Откуда вы такие взялись? Теперь ко мне под крышу хотите?

– Хотим.

– Тогда вот с крышей мне и отработаете. Нашу точку менты крышуют. Мои девочки не хотят к ним на субботник ехать. Вот вы, как вновь прибывшие, и поедете.

Буквально через полчаса на точку приехал ментовской «газик», и мы тут же отправились на субботник. Я не знаю, скольких в эту ночь мы заразили СПИДом. Я не считала. Просто с легкостью прокалывала презервативы зажатой в руке кнопкой и постоянно ковыряла и без того кровоточащую десну. Мы с Нинкой обслужили почти целое отделение милиции. Обрадованные нашей покладистостью, стражи порядка насытились любовью сполна и отправили нас обратно на точку, чтобы мы передали «мамке», что отработали этот субботник «на отлично». Утром мы вышли из отделения еле живыми.

– Сейчас им придет сводка о том, что из тюрьмы сбежали две девушки, болеющие СПИДом, – прыснула со смеху Нинка и закашлялась.

– Представляю, что с ними будет, когда им покажут наши фотографии!

Тяжело дыша и постоянно кашляя, мы забрались на крышу многоэтажного дома и упали от усталости.

– Я горю вся! – прошептала я Нинке.

– Конечно. Столько физической нагрузки с нашими-то ослабленными организмами. – Нинка вновь закашляла и напомнила мне этим кашлем Игната. – У меня все тело ломит.

– У меня тоже.

– Знаешь, мне кажется, что мы уже отомстили этому миру.

– Мне тоже так показалось.

Я подползла к кашляющей Нинке и взяла ее за руку.

– Кристина, спасибо тебе.

– За что?

– За то, что ты исполнила мое желание, и за то, что подарила моей дочери жизнь.

Подышав свежим воздухом и посмотрев на голубое небо, мы взялись за руки и подошли к самому краю двадцатипятиэтажного здания.

– Это совсем не страшно, – прошептала я Нинке и ощутила, как затряслись мои колени.

– Я знаю. Нужно только не смотреть вниз, иначе может закружиться голова.

– Представь себе, что мы на крыше тюрьмы. Там, внизу – дерево, кустарник и свобода…

– А там и в самом деле свобода!

Закрыв глаза, мы крепко сжали руки и одновременно сделали шаг вперед. Господи, какая же она прекрасная, эта свобода!!! Как же она хороша!

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Вот и закончилась последняя страничка моего романа, но вы же знаете, что я закончила этот роман для того, чтобы встретиться с вами вновь. Сейчас я опять опустошена, словно меня обокрали на одну мою личную, пусть книжную, но все же жизнь… Так получилось, что вот уже несколько лет я веду двойную жизнь: книжную и реальную, и зачастую в книжной жизни мне намного интереснее, чем в реальной.

На моем рабочем столе еще одна стопка ваших писем. Ваши письма говорят о том, что я вам нужна и что вы меня искренне любите, а эти слова просто бесценны для автора. Спасибо вам, дорогие мои, за ваши слова, за ваши фотографии и вашу любовь к моему творчеству.

Открываю конверт и достаю письмо от восемнадцатилетней Оленьки из Красноярска, которая обожает читать мои книги и говорит мне огромное человеческое спасибо за то, что я есть. Оленька, вы пишете, что меня читают везде и повсюду. Вы не представляете, как же мне приятно такое слышать. Вы переживаете, что вы слишком молоды для моих книг, Оленька, вам уже восемнадцать, а ведь я получаю целую массу писем от тринадцатилетних и пятнадцатилетних девчонок, которые делятся со мной своими личными тайнами и рассказывают то, что никогда бы не рассказали своим родителям. Я искренне дорожу их доверием. Вы попросили у меня фотографию, и я с удовольствием выслала вам открытку со своим изображением и, конечно же, автографом. Мне и самой приятно оттого, что на вашем рабочем столе будет стоять фотография вашей любимой писательницы. В свою очередь спасибо вам за то, что у меня есть вы, и я дорожу каждым написанным вами словом.