Осторожно! Биологическое оружие!

На стол передо мной легла бумага — проект соглашения между «Биопрепаратом» и Министерством обороны Казахстана, где был намечен план совместного использования наших сооружений в Степногорске.

— Да, очень интересно, — помолчав, отметил я. — Но какое отношение это имеет ко мне? Ведь я ушел из «Биопрепарата».

— Понимаете, мы думали, вас заинтересует работа в Степногорске.

— Но там уже есть директор — Геннадий Лепешкин.

— Собственно, нам нужен человек, который бы руководил всей цепочкой, — сказал замминистра.

— Мне это неинтересно, — отрезал я.

В этот момент в дальнем углу открылась дверь, и в кабинет Сафрыгина вошел жилистый казах, лет шестидесяти, в штатском, но с солдатской выправкой. При его появлении Сафрыгин встал, а я — нет.

— Полковник Алибеков, вы не возражаете, если я присоединюсь к вашему разговору? — спросил вошедший.

— Я больше не полковник, ушел из армии.

— Знаю, — махнул рукой этот человек.

Он представился начальником оборонного отдела в Администрации президента Казахстана, работающим совместно с министром обороны Казахстана генералом армии Сагадатом Нурмагамбе-товым. Своего имени этот человек не назвал.

Мне все меньше нравилась наша беседа. К тому же было крайне неприятно, когда я понял, что этот человек подслушивал за дверью.

— Нам о вас все известно, — продолжил он, — и мы считаем вас знающим специалистом. Поэтому и попросили прийти сюда сегодня.

Мое сердце сжалось.

— Если вы согласитесь, то вам вернут звание полковника, а в течение двух недель вы станете генерал-майором. Конечно, столь быстрое продвижение по службе согласно нашей казахской конституции проводится президентским указом и нуждается в одобрении парламента. Но я гарантирую положительное решение.

— Вам не нужен генерал-майор, чтобы руководить биологическим предприятием, — возразил я.

— Мы хотим создать новое управление и хотим, чтобы вы стали его начальником.

— Управление какого типа?

— Медико-биологическое.

— Что под этим подразумевается?

— Вы прекрасно знаете что.

Я встал и обратился к собеседникам:

— Послушайте, в 1972 году многие страны мира, включая Советский Союз, подписали Конвенцию о запрещении бактериологического оружия. Если вашему президенту в будущем нужны неприятности с международным сообществом, то вы взяли верное направление. Я бы посоветовал отказаться от этих намерений.

Человек побагровел:

— Не думаю, что наш президент нуждается в ваших рекомендациях, — угрожающе сказал он.

— Нуждается или нет, но ничего общего с этими делами иметь не хочу, — отрезал я.

Я предположил, что все происходящее наверняка подстроил Калинин. Никто в казахской армии не сделал бы мне такого предложения без его согласия. Блестящий ход! Если бы я согласился, то он продолжал бы контролировать не только казахстанские объекты, но и меня самого. Я вдруг подумал, а знает ли сам президент Назарбаев о сделанном от его имени предложении?

— Не за этим я сюда приехал, — с сожалением произнес я и направился к двери.

Поняв, что проиграл, казах тут же забыл о вежливости.

— Не думайте, что можете нас провести! — разорался он. — Мы знаем таких, в модных костюмчиках, с «Мальборо» в зубах! Знаем, что вы якшаетесь с иностранцами!

Он употребил классическое обвинение сталинской эпохи: «якшаться с иностранцами», по которому когда-то тысячи людей попадали в тюрьмы.

— Вы мне угрожаете? — у меня даже руки задрожали от едва сдерживаемого гнева и разочарования.

— Предостерегаю, что у вас в будущем могут быть серьезные неприятности! — бросил он.

Распахнув дверь, я вышел. Позади что-то говорил изумленный Сафрыгин, но это меня не задержало.

Вернувшись в Москву, я почувствовал себя в ловушке. Если отказаться от предложенной мне роли, то не будет ни казахстанского гражданства, ни медицинской, ни научной карьеры, может быть, и бизнесом не дадут больше заниматься. Отвергнув предложение Сафрыгина, я сжег за собой мосты и в России, и в Казахстане. Больше мне не хотелось скрывать намерений убраться подальше из Москвы.

В конце концов мой старый приятель из КГБ Савва Ермошин, сам того не подозревая, помог мне сделать правильный шаг.

Я случайно встретил его в Министерстве медицинской промышленности. Там проходило собрание Российского биологического общества, в деятельности которого я продолжал участвовать.

Похоже, Савва обрадовался, увидев меня. Спросил, как у меня дела, как семья. Со времени моего ухода из «Биопрепарата» мы не встречались. Произнеся еще пару пустых фраз, он вдруг дружески потрепал меня по плечу:

— Знаешь, Кан, кое-кто из-за тебя нервничает.

— И почему? — спросил я, стараясь сохранить легкий тон.

— Это неважно. Я говорю, что беспокоиться не о чем, пусть себе Канатжан путешествует, без семьи он никогда не сбежит… а разрешение на выезд для них он никогда не получит.

Я промолчал. Ермошин, засмеявшись, добавил:

— Ну, что, стал миллионером?

— Когда стану, то сообщу. — пошутил я.

Мы пожали друг другу руки и расстались. Я всегда понимал, что его работа важнее, нашей дружбы, поэтому ему нелегко было сделать то, что он сделал сейчас.