Осторожно! Биологическое оружие!

Я провел немало времени в архиве Первого отдела «Биопрепарата», изучая инструкции и другие секретные документы. В них согласно плану вплоть до 1990 года подробно перечислялись цели и задачи советской программы разработки биологического оружия. В списке заболеваний, которые должны были использоваться при создании биологического оружия, оспа была указана отдельной строкой.

Пятилетний план, под которым стояла характерная размашистая подпись Михаила Горбачева, включал в себя самую грандиозную программу по разработке биологического оружия из всех когда-либо порученных нашему Управлению. В его рамках планировалось строительство завода по выращиванию вирусов в Йошкар-Оле — столице автономной республики Мордовии. На это было выделено триста миллионов рублей (около четырехсот миллионов долларов в тогдашнем эквиваленте). Планировалось также строительство еще одного военного завода в Стрижах, неподалеку от Кирова, предназначенного для производства бактериологического оружия. Но, что еще более важно, в плане предусматривалось финансирование постройки огромного, на 630 литров, реактора для выращивания вирусов оспы в научно-исследовательском центре вирусологии и биотехнологии, который известен под названием «Вектор». Наше высшее военное руководство решило бросить все силы на решение самой сложной задачи — превращения вирусов в оружие, которое можно было бы использовать в случае войны.

Пятилетний план (в особенности его щедрое финансирование в размере, эквивалентном одному миллиарду долларов) должен был позволить нам достичь уровня западных технологий, а может быть, и превзойти его.

Когда в 1987 году я впервые появился на «Векторе», наш новый проект с вирусом оспы только-только делал первые шаги. Предприятие, построенное в самом начале 1970-х годов для исследований в области производства вирусов по указанию «Биопрепарата», находилось в Кольцове — маленьком сибирском городке. О нем на время забыли, но постановление Горбачева быстро возродило его к жизни.

Когда я приехал туда, то десятки новых лабораторий и производственных помещений, оснащенных оборудованием для исследования вирусов, были уже построены. Но в планах было строительство еще нескольких объектов. Например, специально для лабораторных экспериментов с контагиозными вирусами, такими, как оспа, Марбург, лихорадка Ласса и Мачупо, было сконструированы огромные сооружения — так называемые «корпус 6» и «6А», были предусмотрены также камеры для испытания взрывчатых веществ и специальные помещения для разведения подопытных животных.

Самым бесценным приобретением для «Вектора» стал новый дорогостоящий реактор. Он был разработан в одном из московских институтов и собран на оборонном заводе на западе России. Этот реактор не имел аналогов в мире. Он был установлен на высоте полутора метров и обшит толстыми листами нержавеющей стали. Внизу располагалась мешалка, взбивающая и перемешивающая смесь, словно в стиральной машине. К реактору были подведены трубы, одни — для слива отходов, другие — для транспортировки готовой культуры для заполнения боеприпасов. Смотровое окно, расположенное на выпуклой крышке реактора, позволяло ученым постоянно наблюдать за вирусными культурами.

Лев Сандахчиев, директор «Вектора», биохимик по специальности, работал в «Биопрепарате» с 1973 года, с момента его основания. Сандахчиев считался признанным экспертом по ортопоксвирусам[14] — вид вирусов, к которому относится и оспа. Когда мы познакомились, я понял, что он не представляет себе, как нужно организовать работу по созданию оспенного оружия.

По мере расширения программы каждый месяц на «Вектор» прибывали все новые и новые люди: инженеры, научные работники и технический персонал. Сандахчиеву приходилось заниматься их размещением, определять участие каждого в программе и вдобавок решать строительные вопросы. Видный вирусолог, он когда-то возглавлял научно-исследовательскую группу из ста человек. Теперь же ему предстояло руководить коллективом в четыре тысячи человек.

— Просто скажите, что вам нужно, и я помогу вам с этим, — предложил я ему, решив на деле проверить свои способности руководителя.

Сандахчиев смерил меня ироничным взглядом, как будто перед ним стоял молодой лаборант.

— Время! — ответил он. — Мне не хватает времени!

Может быть, на военных и чиновников в Москве я и производил благоприятное впечатление, но научная элита относилась ко мне с изрядной долей скептицизма, нисколько не сомневаясь, что мне ни за что не справиться с подобным заданием. В словах Сан-дахчиева я вновь почувствовал недоверие.

— Да, в этом я вам помочь не смогу, — с улыбкой ответил я. — Единственного, чего у нас нет и не будет, это времени.