Осторожно! Биологическое оружие!

Все присутствующие с советской стороны, кроме меня, были в костюмах и при галстуках. Я же надел старый коричневый свитер. Кажется, мой наряд сбил визитеров с толка.

— Нас беспокоил этот свитер, — смеясь, вспоминал потом у меня дома в Вирджинии в 1998 году один американец, участник комиссии. — Мы решили, что вы его надели, чтобы спрятать какое-то секретное оборудование.

Мы уселись в большой автобус и сначала отправились в Институт иммунологии в Любучанах. Ермошин и его группа ехали следом.

Водителю автобуса было рекомендовано не спешить. Стратегия поведения была тщательно разработана в предыдущие недели. Мы должны были тратить на что угодно время, запланированное на посещение объектов, для того чтобы максимально сократить официальную часть, во время которой визитеры могли что-то увидеть. Мы также заблаговременно посоветовали директорам запастись водкой и коньяком, надеясь русским гостеприимством ослабить внимание иностранцев.

Наш водитель очень тщательно выполнял полученные инструкции, и я испугался, что инспектирующие все поймут.

Объект в Любучанах был легким заданием — там в основном занимались фундаментальными исследованиями, связанными с обороной. И там не было никаких патогенных бактерий.

Тем не менее мы не оставили посетителям ни единого шанса. Директор института Завьялов большую часть времени посвятил рассказу об исследовательских проектах. Потом нас накормили роскошным обедом, по окончании которого у гостей на инспектирование осталось всего несколько часов.

На посещение одного объекта было запланировано два дня. На второй день в Любучанах я вынужден был остановить Криса Дэви-са, возглавлявшего английскую группу, когда тот достал крохотный магнитофон:

— Не разрешается, — заявил я.

Ученый удивился:

— Ведь нас предупредили, что запрещено снимать только на видеопленку, — запротестовал Крис.

После длительных препирательств я великодушно разрешил записывать.

После возвращения на Самокатную мне пришлось рассказывать обо всех наших приключениях довольному Калинину. Я решил не упоминать, что иностранцы спрашивали о нем.

— Прекрасно, — подвел итог директор. — Действуй в том же духе.

Со следующим объектом, Оболенском, справиться было труднее. Нужно было более-менее правдоподобно объяснить, почему здания и лаборатории комплекса изолированы от внешнего мира и многие другие неотъемлемые составляющие исследований по биологическому оружию. Я дугчал, что трудно будет скрыть наши проекты по разработке устойчивых к антибиотикам видов чумы, туляремии, бруцеллеза, сапа, сибирской язвы и представить все это как работу, посвященную исключительно биозащите.

Генерал Ураков разделял мои сомнения. Поэтому на приеме директор Оболенска был обаятелен и тактичен. Обслуживающий персонал сновал по конференц-залу с подносами выпивки и бутербродов.

Но к этому времени члены комиссии уже успели разобраться в наших приемчиках. Они отказались от угощения.

— Может, наконец приступим к работе? — поинтересовался Дэвис, когда Ураков попытался разразиться пространной приветственной речью.

Но генерала это не смутило. Он объявил, что посетители могут свободно осмотреть здесь все, что захотят.

— Но хочу предупредить вас, что работа по биозащите сопряжена с очень опасными организмами, — сказал он. — И если вы решите посетить некоторые лаборатории, то нам придется на пару недель поместить вас в карантин — таковы правила.

Отчасти так и было. Были правила, согласно которым посетителей следовало некоторое время держать под наблюдением, хотя в данный момент можно было их не соблюдать, так как я приказал, чтобы за субботу-воскресенье Оболенск и «Вектор» полностью продезинфицировали. Поэтому инспектирующие могли пройти в любую лабораторию.

Но наши гости, конечно, об этом не знали. Они были в замешательстве.

— Итак, — радостно продолжал Ураков, — что бы вы хотели увидеть?

Делегация выразила желание полностью осмотреть комплекс. Первый неприятный сюрприз ожидал нас, когда Дэвис достал карту и, указав на большое здание, произнес:

— Ведите нас вот сюда.

Это был корпус 7/8, в котором находилась самая большая и совершенно новая камера для взрывов.

«Так, это конец», — подумал я. Вероятно, карта была составлена на основе спутниковых данных, ведь Пасечник об этом объекте не знал.

Я вернулся в главное здание комплекса, а иностранцы группами разошлись по выбранным объектам.

Группа, возглавляемая Дэвисом, вошла в интересующее их помещение. Сопровождающим был ведущий научный сотрудник по фамилии Петухов, который потом и рассказал мне о произошедшем.

Посетителям разрешили пройтись по коридорам, и вдруг они наткнулись на запертую дверь.

— А там что? — спросил Дэвис.

Никто не ответил.

— Вы можете ее открыть? — настаивал английский ученый.

— Ключ потеряли, — промямлил Петухов, — пойду поищу запасной.

Все недовольно ждали, пока он отыщет ключ. Наконец Петухов открыл дверь. В комнате было темно.

— Включите свет! — разозлился Дэвис.

— Не могу, — ответил Петухов, — лампочки нет.