Осторожно! Биологическое оружие!

— Хорошо, — сказал я, помолчав. — Спасибо за информацию.

Этот человек тут же встал из-за стола, объяснив, что ему пора.

Я тоже поднялся, чтобы попрощаться. Пообещав друг другу не терять связи, мы разошлись. Глядя, как он уходит, я одновременно испытывал и облегчение, и раздражение.

Не так-то просто освободиться от своего прошлого. Безумием казалась мысль о том, что Калинин может заказать убийство. И зачем кому-то в Москве беспокоиться о том, что мне многое известно о программе, которая, возможно, больше не существует?

И тут меня осенило. Мои бывшие коллеги беспокоились не о том, что я мог что-то рассказать американцам о прошлом, а боялись моих знаний вообще.

Не только Калинина раздражал мой переезд в Америку. Олег Игнатьев, бывший руководитель отдела бактериологического вооружения в Военно-промышленной комиссии, а в конце 90-х член Российского президентского комитета по контролю над вооружениями, рассказывал одному из приехавших американцев, что он купил себе двух домашних обезьянок:

— Одну назвал Владимир (Пасечник), а вторую — Канатжан (Алибеков). Луплю то одну то другую, когда я в плохом настроении.

Вопросы мне перестали задавать в конце 1993 года. Время от времени меня вызывали еще на встречи. Постепенно мою обеспокоенность состоянием дел в России стали разделять некоторые разведчики и военные. Но они считали, что вероятность полного восстановления программы невелика.

Они аргументировали это тем, что Москва слишком много сил потратила на возобновление партнерских отношений с США и не будет рисковать. Кроме того, добавляли они, Кремль не станет тратить огромные средства на бактериологическое оружие, если единственной угрозой со стороны Европы и США являются разгневанные кредиторы. Я отвечал на это, что некоторые свои проблемы Москва может начать решать при помощи бактериологического оружия.

Война в Чечне, гражданские войны в Центральной Азии, распространение исламского фундаментализма, конфликты в Иране и Афганистане, набирающий силу и политический вес Китай. В конце двадцатого века «тотальная война» сменилась этническими, националистическими и религиозными конфликтами. Именно в них бактериологическое оружие может сыграть немаловажную роль, часто компенсируя слабость или неэффективность обычных вооружений.

Незадолго до вывода в 1989 году советских войск из Афганистана один из высших чиновников 15-го Управления говорил мне, что Советским Союзом было применено бактериологическое оружие во время затянувшейся войны с моджахедами. Он рассказывал, что между 1982 и 1984 годами в качестве оружия был использован сап. Это один случай. Но были и другие, заявил он: «Совершались воздушные атаки с самолетов «Ил-28», базирующихся на военном аэродроме на юге России».

Упомянул чиновник об этом случайно, но он явно гордился и проведенной операцией, и тем. что может сообщить мне секретную информацию.

Когда я вспомнил об этом разговоре, сотрудница ЦРУ была удивлена. Она подтвердила, что периодически появлялись сообщения о вспышках различных заболеваний в группировках моджахедов во время боевых действий, но никто не искал им объяснения.

Эти сведения подтвердились в апреле 1998 года, когда была опубликована статья в газете «Совершенно секретно». В ней сообщалось, что на военном объекте в Свердловске в 80-х годах производили бактериологическое оружие, использовавшееся в Афганистане и направленное «против техники». Работая заместителем директора «Биопрепарата», я ничего не слышал о проектах с веществами такого действия. В 70-е годы, действительно, изучались коррозийные свойства штамма бактерии Pseudomonas. Автор статьи мог (намеренно или ненамеренно) перепутать это название с сапом, который биологами в то время был отнесен к тому же виду. Позднее сап получил иное научное название, но тогда он был известен как Pseudomonas mallei. Заболевание, вызываемое этой бактерией, невысокосмертельно. Но, распылив аэрозоль с самолета, можно вывести из строя противника даже в самых недоступных районах. Вероятно, так и действовали наши войска в Афганистане.

Американцы предостерегали меня от прямых высказываний против России. Даже если я прав, говорили они, не следует нагнетать атмосферу. «Возможно, там что-то и происходит, — допустил один из них, — но в настоящее время мы должны помалкивать из дипломатических соображений».

20. Покупатели и продавцы

Летом 1995 года мне позвонил человек, назвавшийся представителем правительства Южной Кореи. Он сказал, что узнал номер моего телефона от нашего общего друга и что ему срочно нужна моя помощь. Мы встретились в открытом кафе в Бефезде, в штате Мэриленд.

Этот на вид вежливый и дружелюбный человек сразу перешел к делу.

— Ваши знания представляют для нас очень большую ценность, вы бы могли хорошо заработать, рассказав о том, что нас интересует. Мы бы хотели пригласить вас в Сеул.