Осторожно – дети! Инструкция по применению

– Девушка, не нужно плакать, вы такая еще молодая, вся жизнь впереди. Главное – решиться. Бросайте все и бегите! – переходя на жаркий шепот, продолжала женщина, держа меня крепко за руку. – Вот, давайте я вам запишу телефон. Это очень хороший кризисный центр для женщин, пострадавших от домашнего насилия.

– Спасибо, – кивнула я.

Женщина меня обняла и пошла своей дорогой.

Ну а о том, как на голову падают санки с верхней полки в коридоре, или о том, что чувствуешь, когда ребенок проезжает тебе по ногам на самокате или велосипеде, а также о том, как застреваешь пальцем в игрушечной детской коляске, да так, что потом слезает ноготь, я даже рассказывать не буду. Хотя нет, расскажу. Однажды, когда я доставала коляску из багажника машины, нечаянно прихлопнула себе палец. Брызнули слезы. Палец тут же надулся и превратился в мультяшный, раздувающийся на глазах. Я отгуляла с коляской, вернулась домой и только на следующий день сдалась врачам. Отделалась сползшим ногтем.

Сима очень любит всякую бытовую технику – у нее есть и игрушечная стиральная машина, и утюг, и миксер. Для полного счастья ей не хватало игрушечной микроволновой печки. Купила. Печка оказалась почти настоящей, с кнопочками, дисплеем и внутри с курицей-гриль, пластмассовой тушкой размером с картофелину.

Предполагается, что курицу нужно класть на тарелку и разогревать. Эта курица, без которой Сима не садится есть, все время куда-то теряется. То мы ее ищем под диваном, то в диване. Один раз я ее случайно выбросила в мусорное ведро, и пришлось перерывать мусор. И как-то я убрала курицу, чтобы не терялась, в ящик с игрушками, в шкаф. Как могло случиться, что курица упала за заднюю стенку шкафа, не знаю. Но шкаф закрыть было невозможно. Сима рыдала, требуя вернуть ей курицу.

Я открыла шкаф и засунула руку, пытаясь нашарить эту тушку в зазоре между стеной и шкафом, и почти ее ухватила. Но курица выскользнула и откатилась в другую сторону.

А дальше началось самое интересное. Я поняла, что не могу вытащить руку. Застряла. Между прочим, очень больно. Мне казалось, при малейшей попытке пошевелить рукой я сломаю ее в двух, а то и трех местах. Дома никого из взрослых не было. Я сидела на полу, левой, свободной от шкафа, рукой я могла дотянуться только до лисички-сестрички из кукольного театра и до игрушки с рыбкой – нажимаешь на кнопочку, лепестки-водоросли крутятся, и в середине появляется рыбка. У меня в детстве тоже была такая игрушка, только вместо водорослей был цветок, а внутри – Дюймовочка. И я, чтобы успокоиться, сначала понажимала на кнопочку, разглядывая рыбку, а потом нацепила на руку лису. Сима, как ни странно, перестала плакать и включилась в игру. Пока я говорила голосом лисы про то, кто в теремочке живет, Сима завалила меня диванными подушками, строя теремок. Мне было душно, потому что дочь меня замуровала и сверху укрыла пледом, но я терпела и ждала.

– Сима, сколько времени? – спросила я, зная, что дочь мне не ответит.

– Сима, а принеси мне телефон, – сделала я еще одну попытку. Дочь принесла не доеденное в обед пюре и начала меня кормить. Господи, что я даю ребенку!

– Сима, я не хочу больше. – Я повернула голову, но дочь стала запихивать мне в рот ложку насильно. Господи, неужели я так издеваюсь над ребенком?

Оставив меня дожевывать холодное и склизкое пюре, Сима ушла и долго громыхала стулом на кухне. У меня чуть сердце не остановилось – она могла упасть, взять нож, поскользнуться, включить плиту… А я сидела и не могла сдвинуться с места.

Наконец дочь вернулась и, устроившись рядом со мной, высыпала на пол конфеты, которые сгребла из вазочки, стоявшей на второй полке в кухонном шкафу. Улыбаясь и ласково глядя на меня, она поедала одну конфету за другой.

– Сима, дай мне конфетку, – попросила я, но дочь сразу стала строгой и сунула мне в рот еще одну ложку с пюре. Правильно, пока не доешь пюре, конфет не получишь.