Осторожно, двери открываются

Книги я не любила, но сейчас мне вспомнилась сказка, которую нас заставили прочесть в школе. Там мальчика продали в рабство злому колдуну, и тот велел найти для него три монеты, а когда мальчик возвращался ни с чем, колдун бил его плетью. Симпатяга Павел Сергеевич на злого колдуна был не похож, но суть я уловила: либо три артефакта, либо помогать мне никто не станет. Если и можно подергать за какие-то ниточки, чтобы меня отсюда вытащить, делать этого Павлу Сергеевичу не хочется. Скорее всего, он предпочел бы вернуться к прослушиванию виниловых пластинок в тени тропических листьев.

– А три двери возможно закрыть за день? – спросила я, вспомнив слова Евы о том, что она вернется до полуночи.

– Возможно, но…

– Я не умру от того, что трогала эти ваши двери?

– Пока не провалитесь туда целиком, ничего опасного. Боль и онемение от контакта с сиянием скоро пройдут.

Они и правда уже почти прошли.

– А если провалюсь целиком?

– Мы не знаем, оттуда никто не возвращался. Пока обратное не доказано, мы считаем таких людей погибшими.

Павел Сергеевич отвечал так дружелюбно и спокойно, что я не могла не задать еще один вопрос.

– Что вообще такое эти двери?

– Увы, ответа у нас нет. Они начали открываться по всему центру города пятнадцать лет назад. С тех пор исследовательский отдел нашей Стражи занимается этим вопросом, но прояснилось немного. Когда дверь открывается, из нее всегда появляется артефакт, обладающий особым, ценным свойством. У Стражи две задачи: собирать артефакты и закрывать двери. Второе важно, потому что двери разрушают город. Чем быстрее после появления ее закрыли, тем меньше разрушений.

Голос у него был – заслушаешься: низкий, бархатный. Вот бы у меня в колледже был такой лектор! Только рассказывал бы не про всю эту ахинею, а про историю архитектуры.

– И еще кое-что, – продолжил радовать мой слух Павел Сергеевич. – Когда появились двери, появились и люди с особыми… скажем так, возможностями. Мы называем их «трюкачи». У каждого из них разные способности, но все они так или иначе помогают закрывать двери и спасать от них город.

– Закрыть дверь много ума не надо.

– Смотря какую. С этими не справится никто, кроме трюкача. И знаете что? Ни разу за пятнадцать лет не происходило двух вещей. Первое: никто не появлялся через дверь. Второе: ни у кого не было способности захлопнуть такую дверь, как обычную. Поэтому мне нужно сесть и немного обдумать вашу историю.

На его месте я бы сделала это в кресле, окруженном растениями.

– Мне тоже надо кое-что обдумать. – Я постаралась, чтобы голос не дрогнул. – Конечно, я слышала про Санкт-Петербург, но ни разу – про сияющие голубые двери.

– Мы стараемся редко попадать в новости.

Кое-что начало проясняться.

– Поэтому у вас нет интернета и такие проблемы со связью? Вы вроде… закрытого города?

На огромной карте, висящей на стене, зажглась крохотная красная лампочка, и все повернулись к ней.

– Петроградка, – сказал Антон. – Не мое, продолжаем.

За время, что мы провели в этом кабинете, он заговорил всего второй раз.

– У вас что, нет друзей или родственников в других городах, которым надо звонить? – спросила я у обоих.

Они, кажется, не поняли, о чем речь, и я скрепя сердце признала: из этой передряги не так-то просто будет выбраться. Конечно, я справлюсь, но не так быстро и просто, как хотелось бы. Особенно притом что у меня ни денег, ни документов.

Я едва уломала Кирилла меня не увольнять – каково будет, если я после этого сама не приду в понедельник на работу? Сегодня Ева, конечно, встревожится, если я не отвечу на сообщения, но до ее возвращения домой это не так страшно: просто решит, что у меня сломался телефон. А вот если я тут застряну и не появлюсь завтра или тем более в понедельник… Я собиралась уже согласиться на условия Павла Сергеевича, но притормозила. Мне нужно что-нибудь посущественнее, чем туманные обещания помощи.

– Хорошо, – медленно протянула я. – Я закрою три двери и принесу вам три артефакта, а вы поможете мне уехать. Но, помимо этого, мне нужна компенсация морального и материального ущерба. Я хочу премию.

Я твердо смотрела на Павла Сергеевича, стараясь, чтобы его смехотворно прекрасный кабинет не отвлекал меня. Много лет я жила подработками, содержала на них Еву, а когда мама была жива, помогала ей оплачивать лечение, так что привыкла не упускать возможность подзаработать.

– Каждый труд должен оплачиваться. Тем более дома мне придется купить новый телефон! Если вы не хотите мне помогать, я ведь могу пойти в вашу местную полицию. Уверена, они меня выручат, и никакие двери закрывать не придется.

Вообще-то делать этого не хотелось: если у них закрытый город, власти могут решить, что я шпионка, и плохи будут мои дела. Но в этом здании я была ценной, а сделки надо заключать с теми, кому ты нужен.

– Денег просишь? – не поверил Антон. – У тебя уникальный дар, а ты, жадная сте…

– Антон!

Павел Сергеевич возмущенно глянул на него, и Антон умолк. Смотрел он на меня с неприязнью, и я искренне ответила ему тем же. Ему-то не приходилось за все в жизни бороться, как мне, так что пусть заткнется.