Осторожно: яд!

— Это уж вы позвольте мне решать, как вести разбирательство! — бросил коронер, покраснев от злости. — Я отмечу в протоколе ваш отказ, думаю, и присяжные сделают соответствующие выводы. А теперь прошу ответить, когда вы размышляли о предстоящей женитьбе, разница в возрасте между вами и миссис Уотерхаус совсем не имела значения?

— Не такая уж у нас большая разница в возрасте, — мрачно отозвался Странгман.

— Разве вы не студент медицинского института?

— Можно быть студентом медицинского института и в вашем возрасте, если захочется. Это ничего не значит.

Коронер с трудом держал себя в руках.

— Сколько вам лет?

— Двадцать восемь.

— В таком случае вы до учебы где-то работали?

— Нет.

— То есть вы все это время учились в медицинском институте и до сих пор не закончили?

— Я не говорил ничего подобного. Вы спросили меня, работал ли я до учебы. Я ответил, что нет. То есть я пробовал работать, но неудачно. Потом получил небольшое наследство и решил вложить его в образование. Вот и вся моя история. — Странгман нагло улыбнулся. По мере того как этот тип вгонял коронера в ярость, сам он становился все спокойнее. Очень мерзкая личность.

— Понимаю. Понимаю. Значит, учитесь на врача? — Коронер замолк и повернулся к полицейскому, который пытался привлечь его внимание, показывая какой-то конверт. — Что это? — Он схватил письмо и бросил на стол перед собой. — Подождет.

— Там написано «Весьма срочно», сэр, — тихо проговорил полицейский.

Коронер махнул рукой и повернулся к свидетелю.

Но ему опять помешали. В зале появился сэр Френсис Харботтл. Суперинтендант Тиммс вскочил и поспешил ему навстречу. И теперь они вместе подошли к столу коронера. После коротких переговоров коронер махнул Странгману уходить, и его место занял химик.

— Сэр Френсис, — мягко произнес коронер. Он снова стал самим собой. — Я понял так, что вы сделали анализ образцов, переданных вам полицией. Они взяты из канализационных труб в доме мистера Уотерхауса и различных предметов. И каковы результаты?

— Анализ образцов, помеченных буквами от А до К, — ответил химик, — не дал ничего неожиданного. В образце, помеченном буквой F, я установил присутствие незначительного количества мышьяка.

— О! — Коронер оживился. То же самое и мы. — Образец, помеченный буквой F. Позвольте, я посмотрю. Он взят из… да, из ванной комнаты, общей для мистера и миссис Уотерхаус. Это так, суперинтендант? Понятно. Так вы, сэр Френсис, сказали, что обнаружено незначительное количество. Что это значит?

— Это значит, — ответил химик, — что его было достаточно, чтобы сделать пробу Марша, не больше. То есть очень мало.

— Хорошо. Но мышьяк все же присутствовал?

— Да.

— Понятно. Погодите, дайте подумать. Присяжные должны понять, что единственное место, где был обнаружен мышьяк, — это ванная комната, которой пользовались только мистер и миссис Уотерхаус. Остальные места, где его искали, я не перечисляю. Сэр Френсис, при обычных обстоятельствах вы ожидали бы обнаружить присутствие мышьяка в какой-нибудь ванне или раковине?

— Нет.

— Его обнаружение вас удивило бы?

— Несомненно.

— Хм… В доме, кажется, есть несколько раковин для умывания. Покажите, пожалуйста, план, суперинтендант. Да-да, я вижу. Раковины есть в обеих спальнях и ванных комнатах. Нам известно, что раковина в ванной комнате использовалась не часто. Особенно во время болезни. Сэр Френсис, предположим, что нечто, содержащее мышьяк, было вылито в раковину при нормальном пользовании. Как долго следы мышьяка могут продержаться в трубе?

— Не очень долго. Это зависит также и от того, насколько труба засорена. Если там был какой-то затор, мышьяк находился бы дольше. Если же труба была чистой, то достаточно было бы открыть кран несколько раз, и никаких следов мышьяка там бы не осталось.

— Я все понял. В данном случае какой-то затор был?

— Да, определенно.

— При этом раковиной пользовались не очень часто?

— Видимо.

— Предполагает ли это, что мышьяк покойный принял, находясь в доме?

— Это, наверное, немного выходит за рамки моей компетенции, но я думаю, он принял яд, находясь в доме.

— Вы нашли в отстое следы каких-то других лекарств?

— Нет.

— Можно ли сделать вывод, что в раковину вылили излишки мышьяка, оставшиеся после приема?

— Пожалуй.

— Хорошо. — Коронер многозначительно посмотрел на присяжных.

Если, как утверждал Гарольд, власти желали вынести вердикт против Анджелы, то свидетельство химика им определенно помогло.

— А теперь, — объявил коронер, — давайте рассмотрим результаты анализа лекарства, находящегося во флакончике.

По залу пронеся слабый ропот. Мое сердце забилось сильнее, но я напустил на себя безразличный вид.

— Итак, мы вас слушаем, сэр Френсис. Что вам удалось обнаружить?

— Я установил в переданном мне образце лекарства присутствие бикарбоната кальция, оксикарбоната висмута, окиси магнезии и очень слабое количество морфия.

После слов химика в зале установилась гробовая тишина.

— И что… никакого мышьяка? — спросил коронер.

— Никакого.

Мне показалось, что многие в зале облегченно вздохнули.

— Нет даже мельчайших следов мышьяка? — настаивал коронер.