Осторожно: яд!

А было вот что. Ты заменила нужный для лекарства Джона ингредиент равным количеством мышьяка. Внешне их не отличишь, и плотность совершенно одинакова. Так во флакончике возникла смертельная доза яда. Но как же получилось, что когда Френсис забрала флакончик из комнаты Джона, там мышьяка не было? Пришлось поломать голову. Потом я вспомнил, что ты добрых полчаса провела с ним одна в спальне. А за это время у тебя была тысяча возможностей заменить отравленный флакончик на безвредный, который был при тебе весь день в Торминстере именно для этой цели. — Я посмотрел на нее. — Так все было?

— Ты ждешь, чтобы я подтвердила твои бредни? — спросила Рона со слабой улыбкой.

— Да не надо ничего подтверждать. Я знаю, что это было именно так.

— А как насчет Митци? — спросила Рона.

— Бедная Митци. Я верю, что ее заставили рыться в бумагах Джона, а затем вынудили бежать из страны, но к его смерти она непричастна. Или ты думаешь иначе?

— Нет, — ответила Рона.

— Вот и я тоже. И мышьяк ты использовала не случайно. А потому что симптомы отравления им сходны с желудочным расстройством, на которое в последнее время жаловалась Анджела. Кто мог ожидать, что Джона так измучат боли, что он вдруг возьмет и выпьет половину флакончика?

И тут наконец у нее вырвалось:

— Да, это было совершенно неожиданно.

Я, конечно, был уверен в своих выводах, но все равно с удовлетворением воспринял их подтверждение. Это было похоже на Рону. Она не стала увиливать, оказавшись прижатой к стенке.

— А помнишь, — продолжил я задумчиво, — как ты сказала, когда мы предположили, что возможно убийство? «Убийство или преступная халатность — какая разница?» Конечно, я тогда не распознал горечь в твоих словах. И Френсис тоже правильно угадала, когда говорила, что, возможно, это несчастный случай, но не со стороны Джона. Странно, как мы тогда были близки к истине. — Я посмотрел на Рону. — Не могу представить, как тебе было тяжело. — В этот момент мне действительно было ее жаль больше, чем Джона.

Она пожала плечами:

— А как, мой друг, ты объясняешь это письмо? Его писал он, в этом я тебя заверяю.

— Сложный вопрос, — ответил я. — Могу предположить, что ты ему кое-что объяснила. Вряд ли решилась признаться, что собиралась отравить его жену, но промахнулась. Наверное, придумала какую-то сказку о катастрофической ошибке, которую допустила. Перепутала банки с препаратами. И он написал письмо, чтобы отвести от тебя подозрение. Не исключено, что ты продиктовала ему текст, потому что слишком уж складно он все изложил. И возможно, ты тогда еще надеялась, что все обойдется и он поправится. Ему ведь одно время полегчало.

— Знаешь, Дуглас, — удивленно проговорила Рона, — я недооценивала тебя все эти годы.

Это подтвердило, что мои догадки относительно письма недалеки от истины.

— Да, ты не ожидала, что Джон умрет, — продолжил я. — А когда это случилось, надеялась, что расследования не будет. Потому что Глен указал причину смерти — эпидемическая диарея. И тут как назло заявился Сирил, обиженный, что Анджела своевременно не известила его о смерти брата. И мне кажется, Рона, если бы Анджелу арестовали, ты бы это письмо использовать не стала. А потом ты его отправила. Из Торминстера. Я прав?

— Ты прав, мой друг, — спокойно отозвалась Рона.

— И эта бутылочка в потайном шкафу со следами мышьяка, и его присутствие в раковине в ванной комнате — это ведь все твоих рук дело. С одобрения Джона, конечно. И несомненно, раковину ты выбрала такую, где мышьяк будет держаться дольше. Ну, которую мало используют. Джон ведь не ожидал, что умрет. Думаю, до самого конца он был уверен, что ты его вылечишь. И наверное, воспринимал историю с письмом как шутку. Зная Джона, я бы не удивился, что он посмеивался над Гленом в рукав своей пижамы, когда тот говорил об эпидемической диарее.

— Да, Дуглас, повторяю, я тебя недооценивала, — проговорила Рона почти восхищенно. — Какая потрясающая интуиция! Мой друг, признаюсь, ты прав по всем пунктам, от начала до конца.

— Но у меня было много наводок, стоило только уловить их значение, — сказал я, пытаясь не подать виду, что польщен. — И ты, Рона, выдала себя пару раз, когда была застигнута врасплох. Во-первых, слишком бурно отреагировала на смерть Джона, что для тебя совсем нехарактерно. Обычно ты умела держать себя в руках. А тут разрыдалась на груди у Френсис. Это убедило меня, что ты его любила, а позднее я понял, что ты мучаешься виной. А Френсис, между прочим, тоже говорила с самого начала, что ты знаешь, что со смертью Джона что-то не так. Она очень проницательная, моя жена.

И еще ты выдала себя, разозлившись на Глена, когда он сказал, что Анджела совершенно здорова. И опять это было на тебя совершенно не похоже. И я снова удивился. Теперь понятно, какой это был для тебя шок. Ведь весь твой план основывался на уверенности, что если Анджела тихонько отойдет в мир иной, Глен выдаст соответствующее заключение. Ведь у нее болезней было невпроворот. А тут ты узнаешь, что он бы ничего подобного не сделал. Естественно, ты чувствовала себя обманутой.

Я замолк.