Осторожно, или землянка на шпильках (СИ)

— Ну да я выкинул эти твои таблетки, они горькие, довольна, — забурчал адмирал.

— Вот поэтому я купила сразу две коробки, чтобы ты не волновался, — с этими словами Зарема положила на стол коробку с антидепрессантами.

Адмирал открыл ящик стола, смахнул в него коробку. Всем своим видам демонстрируя, что не пристало адмиралу космического флота глотать пилюли хорошего настроения.

— И как давно ты знаешь про исчезновение наследницы?

От пытливого взора адмирала не укрылся тот факт, что супруга совершенно не удивлена случившемся. Зарема поспешила с ответом:

— С самого утра. Лучшие умы звездного флота уже над этим работают. Мы уже нашли коммуникатор принцессы, точнее то, что от него осталось.

Адмирал побледнел лицом. Зарема продолжила:

— Милолика жива. Каждый час мы получаем сигнал с датчика жизнедеятельности. Мы вживили его принцессе сразу же после первого на нее покушения.

— Как думаешь, кто стоит за похищением? Один из принцев? — Адмирал поделился своими предположениями.

— Скоро мы это выясним, — твердо заявила Зарема, оставив подробности на потом.

Глава 1. Превратности судьбы

С-53. Сегодня

Я застыла, мозг бился над решением затруднительной проблемы: продолжать стесняться или же затеряться в море страсти. Вильям шептал на ушко милую чепуху. Голос низкий, глубокий и уверенный не скупился на нежности, осыпал комплиментами, раздаривал обещания. От большой крепкой фигуры возлюбленного веяло жаром, пальцы грубо сминали невесомую ткань её пышного платья от талии украшенного слоями фатина. Развязав тугой узел Вильям нетерпеливо сорвал строгий бант, пропустил свои пальцы сквозь поток волос цвета карамели, рассыпавшихся каскадом по вздрогнувшим плечам. Два взгляда снова встретились. Взгляд Вильяма был такой сокрушительной силы, что дышать невмоготу стало. В нем отчетливо читалась невысказанная любовь, нетерпение, желание поскорее раздеть. И всё, о чём я могла думать, было…

О чем же думала героиня романа потерявшая голову от пьянящего поцелуя в шею, тая в крепких объятьях идеального мужчины, словно мёд под жаркими солнечными лучами? Пусть это останется для читателя загадкой, решила я — и поставила многоточие.

Машинист объявил остановку. Железный голос из динамика дрогнул и потонул в окружающем шуме. Настойчивый перестук колес стих, вагон метрополитена замер перед платформой. Я присоединилась к последним задержавшимся в вагоне, торопливо убрав ноутбук в сумку. Невольно задумалась. Едва оказавшись на перроне наступила на ногу близ стоящей девице, и виновато захлопала ресницами. На станции было не протолкнуться, народу столько буквально яблоку негде упасть. Меня тут же подхватила толпа, желавших поскорее попасть в город.

Метро осталось позади, и толпа начала редеть. Город встретил меня сумрачным небом, летняя гроза висела в воздухе, темнота все плотнее обжимала город. Дождь начался внезапно. Какое-то время я беспомощно стояла посреди улицы, мешая прохожим с зонтами. В чувство меня привёл глухой раскат грома. Помчалась по тротуару, вихляя обворожительной задницей.

Немного легкомысленное платье с открытыми плечами и ключицей, совершенно не скрывало округлых женственных форм, а туфли на шпильке подчёркивали длинные стройные ноги с изящными щиколотками. Игриво растрепанные волосы, широко распахнутые глаза. Чистые и светлые, как родниковая вода. Слегка вздернутый задорный носик, улыбка играет на губах. Вся такая божественная, хорошая, красивая…

Ну обычно я так не наряжаюсь. Сегодня особенный день. Я так вырядилась, чтобы порадовать мужчину, который был для меня воплощением всех сокровенных девичьих грез. Артур Александрович был из тех редких мужчин на ком хотелось остановить восхищенный взгляд, он словно сошел со страниц на развороте модного глянцевого журнала. Мужчина, перед шармом которого устоять практически невозможно. Мечта поклонницы любовных романов. В это чарующее совершенство я влюбилась с первого взгляда, как последняя дура.

Сие безобразие случилось ровно неделю назад. Я с тоской смотрела на огромный черный пакет с мусором начиная потихоньку выходить из себя, ощущая беспомощность и подавленность.

— Вот же зараза, — припечатала я и замерла в проходе. Согнулась над огромным черным пакетом.