Осторожно, история! Мифы и легенды нашей страны

Когда мы говорим об освободительном походе 1813–1814 годов, мы применяем тот термин, который бытовал на протяжении почти столетия. Нельзя забывать, что кроме Франции, были реально освобождены территории, оккупированные Францией. Это Северная Германия, которая была превращена Наполеоном во французские департаменты и где существовало развитое партизанское движение немцев против французов. Это Голландия, это Швейцария. То есть, действительно, целый ряд европейских государств были освобождены от французской оккупации. В самой Франции после свержения Наполеона союзники поставили восстановленным на троне Бурбонам условия — не проводить репрессии и оставить наполеоновскую Конституцию. И до Ватерлоо Бурбоны эти условия выполняли. Первые репрессии начались после Ватерлоо, когда расстреляли наполеоновских маршалов Нея и Мюрата. Наполеон, безусловно, оккупировал всю Европу, для большинства стран он был захватчик, агрессор и так далее.

Часть государств он сделал своими союзниками, посадив своих братьев на троны. Где-то заключил союзы, как с Пруссией, Австрией и Италией. Однако в исторической памяти европейцев, в том числе и русских, он остался вовсе не как однозначно негативный персонаж.

«Не все еще потеряно. Есть шанс превратить Ватерлоо в Маренго, поражение в победу. И тогда вместо дышащего ненавистью Блюхера, спешащего на помощь чопорному индюку Веллингтону, укрывшемуся за рядами красномундирных наемников, на поле сражения появятся пылкие, страстные, готовые принести себя в жертву генералы Дезе. Смотрите, вот, вдали в облаках пыли показались колонны войск, спешащих на поле великой битвы. Сомните ряды, терпение, ждать осталось недолго».

(Андрей Ефремов, редактор книги Анри Лашука о Наполеоне)

Во время парада 9 мая на трибуне сидят Брежнев, Сталин, Наполеон и Суворов. Суворов говорит: «О-о, Леонид Ильич, мне бы такие катюши, как у вас, я бы турок и французов гнал в течение минуты». Сталин говорит: «Леонид Ильич, ну, мне бы такие сейчас современные танки, как у тебя, и ракеты с ядерными боеголовками, я бы уй-юй-юй Гитлера». А Наполеон сидит и читает газету «Правда». Его спрашивают: «Товарищ Бонапарте, вы чего думаете-то о нашей армии современной?» И Наполеон отвечает: «Э-э, мне бы такие газеты. Вы бы до сих пор не знали, что я при Ватерлоо проиграл».

(Анекдот брежневских времен)

Так называемый освободительный поход русской армии в Европу, чтобы добить Наполеона — классический двуликий Янус. Русские и правда внесли решающий вклад в победу над великим корсиканцем. С другой стороны, вряд ли, разгромив Бонапарта, Россия подарила европейцам свободу. Французам после свержения Наполеона вернули Бурбонов, хотя нет ни малейшей уверенности в том, что они мечтали именно об этом. А в 1815 году по инициативе Александра I возник печально известный консервативный и охранительный Священный союз, который, опираясь на принцип легитимности, превратился в жандарма, который подавил не одно народное восстание.

Курьезно, но Александр был совсем не против республиканцев в Париже, чем вызывал даже панику среди роялистов. Когда союзники обсуждали будущее Франции, царь заявил, что Россия готова признать всякое правительство, лишь бы оно понравилось самим французам и гарантировало Европе прочный мир. Предлагались самые разные варианты. «Все это интриги, — отвел опасные предложения хитроумный Талейран. — Лишь старая династия Бурбонов — это принцип». Слово «принцип» подействовало на Александра магически, поскольку оказалось созвучным тем идеям, что формировались в его голове относительно будущего устройства общеевропейского дома.

Русский император был убежден, что стабильность в Европе способны гарантировать только мораль и признанные большинством европейских стран правила игры, то есть как раз принципы. На этой же почве возник и Священный союз монархий, который был важен российскому императору своей опорой на нравственные, христианские принципы.