Осторожно, история! Мифы и легенды нашей страны

Заказать что-то ненужное может только государство. Когда государство активно вмешивается в экономические процессы, это почти всегда плохо. Есть такой старый советский анекдот: «Если Госплан послать в Сахару, там начнутся перебои с песком». Но российская экономика — это уже далеко не только государство, и сегодня ни один пивзавод, ни одна конфетная фабрика не будут работать «на склад» — ведь тогда они просто разорятся. К примеру, АвтоВАЗ может выпускать 700–800 тысяч машин в год, но в условиях кризиса вынужден был уменьшить свое производство почти в два раза просто потому, что столько его машин никто не купит.

Резкое повышение производительности труда требует еще двух обязательных вещей — уменьшения степени монополизации экономики и прихода в страну передовых иностранных компаний. Можно ли добиться кардинального повышения производительности труда в условиях монополизации и закрытости экономики? Вряд ли. Тем более что и в советское время экономика была куда менее закрытой, чем принято считать. К примеру, Днепрогэс проектировал и строил американский инженер. И в строительстве большинства других гигантов советской индустрии принимали участие иностранные специалисты.

Еще одна важная и интересная тема — Международная организация труда подсчитала, сколько и кто работает. И выяснилась малоприятная для нас вещь — россияне работают в среднем 1740 часов в год, японцы и американцы больше почти на сто часов больше — 1825, а южнокорейцы работают больше нас на 700 часов в год. Хотя, с другой стороны — французы работают даже меньше нас, преуспевая за счет очень высокой производительности труда.

Но если посмотреть глубже, кто и, главное, как работает, выясняется, что производительность и интенсивность труда — разные вещи. Выигрывают те предприятия, на которых не больше работают, а где более жесткая система организации труда и все подчинено объемным финансовым показателям прибыльности и результативности.

К примеру, на японском заводе фирмы «Ниссан» пятьдесят минут конвейер идет и все сборщики сосредоточенно работают, как роботы, а потом десять минут пьют чай и отдыхают. Потом опять пятьдесят минут конвейера и так далее. Если рабочий не смог вставить лобовое стекло с первого раза, конвейер задерживается, и компьютер это отслеживает. В итоге каждый рабочий понимает, что это означает — три раза задержишь конвейер и получишь штраф и другие санкции. А заработная плата там очень высокая. Вот это — пример и интенсивности, и производительности, и отличной организации труда — ни минуты не пропадает зря, и каждый отвечает за свою работу, в том числе и материально.

Подведем итоги. Все-таки стахановское движение стоит оценивать скорее со знаком «плюс» или со знаком «минус»? К каким последствиям оно привело?

Баланс составить непросто, но можно сказать, что стахановское движение подняло престиж рабочей профессии, показало, что человека труда нужно уважать. Стахановцы были для многих советских людей настоящими маяками, указывающими правильный путь. И сколько бы ни было перегибов и «приписок», среди стахановцев было много выдающихся людей, которые заставили понять ценность труда.

В какой-то степени, через нечто похожее прошла и Европа. Потому что социалистические движения — та же социал-демократическая партия в Швеции, например — очень много внимания уделяли именно ценности труда и престижу рабочих профессий.

Конечно, нельзя забывать и про минусы стахановского движения — пропаганду, показуху, сломанные станки, усиление эксплуатации, потому что повышались нормы выработки и людям приходилось больше работать за прежнюю зарплату.

Но одновременно увеличилась производительность труда, навели какой-то порядок на производстве, повысился статус человека труда, поэтому в целом все равно стахановское движение имело положительный эффект.

А что же сейчас? Стахановское движение современности не нужно, но производительность труда поднимать надо. Для современной российской экономики это по-прежнему проблема номер один[4].

Афганистан — начало войны

6 января 1929 года родился Бабрак Кармаль — председатель Революционного совета Демократической Республики Афганистан в 1979–1986 годах, возглавивший страну в результате ввода советских войск в Афганистан.

«Это была не война, а оккупация, которая продолжается до сих пор. Воевать с народом — бесполезное дело».

«Грубое вмешательство во внутренние дела Афганистана».

«СССР начал войну в другом государстве, которое нам не угрожало — такое не может быть справедливым по определению».

«Нужная война».

(Из комментариев к опросу о справедливости войны в Афганистане на сайте «SuperJob»)