Осторожно, история! Мифы и легенды нашей страны

В сущности, дворянский, так называемый «просвещенный», абсолютизм Екатерины был связан с колоссальным закрепощением всех, кого только можно было закрепостить. И Павел, который пытался исправить некоторые действия матушки, старался противопоставить ее опоре на дворянство некоторую опору на народ. Екатерину он к тому же очень не любил, на что имел вполне реальные причины.

В российской истории мифы, особенно негативные, часто создаются новой властью по отношению к предыдущей власти, на которую легко списать все бедствия и неустройства. Это и есть политизированная история — она пластична по отношению к заказу, к тенденциям, веяниям. Есть известная фраза: «История говорит устами победителей», то есть тот, кто побеждает, тот и создает, рассказывает историю. Конечно, хочется иметь дело с реальными фактами, но в том, что касается Павла, все пронизано многочисленными мифами, созданными после его смерти, в том числе с целью оправдания его вероломного убийства.

С другой стороны, кое-что понять можно даже из того, как и почему Павел был убит. Возможно, важнее не то, каким он был, а то, каким он не был — из-за чего его и устранили. В самых верхах была какая-то группа во главе с Бенигсеном и Паленом, которой очень не нравилась проводимая Павлом политика. И дело было не в его собственной личности, не в том, капризен он, хамоват и глуп, или умен и прозорлив, а в том, что курс, который он олицетворял собой как лидер, совершенно не устраивал таких людей, как Бенигсен и Пален. А они, в свою очередь, выражали интересы дворянства, в том числе высшего дворянства, которое было недовольно, как он их прижал.

Единоличный лидер — это хорошо для России?

• Скорее хорошо — 42 %

• Скорее плохо — 30 %

• Затрудняюсь ответить — 28 %

(По результатам опроса 1800 экономически активных граждан России старше восемнадцати лет на портале «SuperJob»)

Павел I, Петр I — классические примеры жесткого, и даже жестокого, крайне энергичного управления страной сильной рукой, в режиме ежедневного «ручного управления».

Существует устойчивое представление, отчасти подтверждаемое опросами общественного мнения, что российское общество всегда возлагает больше надежд на личность, а не на институты, причем государственные и общественные институты вообще не пользуются особой популярностью в России. Отсюда традиционная вера в сильного эффективного лидера, заменяющего собой все институты, процедуры и законы, вера в доброго царя.

В советские времена более или менее коллективное руководство страной было только в первый год правления Хрущева, пока он не разобрался с Маленковым, и при Брежневе, пока Политбюро имело большую власть именно как коллегиальный орган. Но брежневское коллективное руководство вылилось в итоге в попытку достигнуть компромисса между влиятельными корпоративными группами, для которых национальные интересы вообще не существовали либо находились на втором плане. Когда верхушка государства состоит из мощных корпоративно-клановых групп и каждая из этих групп имеет свой интерес, в конечном итоге на вершине власти образуется вакуум, в котором не формируется политика развития и защиты общенациональных интересов. На пересечении корпоративных интересов национальный интерес тоже возникнуть не может, потому что для того, чтобы отвлечься на национальный интерес, нужно взять часть ресурсов у своих кланов. А каждый боится, что он вложит ресурсы в общие проекты, а другой клан — нет, и тогда второй окажется сильнее.

Позднесоветские экономисты очень хорошо это чувствовали и в своих неофициальных трудах подробно описывали, как шла хищническая борьба министерств и ведомств за ресурсы, и в этой борьбе не было уже никакой стратегии, никаких национальных интересов. Возможно, в том числе и поэтому, пережив опыт позднесоветского неэффективного коллективного руководства, народ коллективному руководству и не доверяет, зная по опыту, что как только власть достанется в руки не отдельным людям, а группам — речь пойдет не о народе, не о демократии и не о гражданском обществе. А только о собственных олигархических или групповых интересах. А от индивидуального лидера ожидается, что он будет прижимать эти группы и, может быть, из них что-то извлечет для национальных интересов. Как это пытался делать деятельный Павел.