Осторожно: массированные фальсификации! Сборник статей

Дмитрий Михайлович Волконский, назначенный первым комендантом прусского тогда Данцига с российской стороны так описал сие событие: «Потом вступили мы церемонияльно в крепость Данцых, при первых воротах встретил герцога сенат или магистрат. Говорили речь, и потом за Генторовыми воротами девушки говорили речь и поднесли ему венки. При магистрате поднесли ему знамя городовое и весь народ восклицал государя нашева и показывали радость. Повсюду окна были полны народа и улицы. За обедом мальчик говорил речь и венок поднёс. Вечеру город был освещён и был театр Титово милосердие с прологом на случай нашева вступления»[54].

И народы других освобождаемых королевств, герцогств, княжеств Европы с ликованием встречали российские войска. Знакомый нам подпоручик Александр Щербинин пишет: «10-го апреля. В Бауцене ожидала нас торжественная встреча искренних добрых жителей. На полмили от городу нашли мы их уже собранными, ожидающими прибытия государя. Не менее того оказывают они всякому русскому, скромно меж них проезжающему, те ласки, каковых владетели за золото и почести купить не могут. Часто при проезде моём, сопровождаемый одним козаком, кричали жители ура, бросали верх шляпы, били в барабаны и на трубах играли. Из каждого окна выглядывает искреннее лицо, на котором радость написана. Это случалось со многими товарищами моими. Вечером был город иллюминирован с необыкновенной расточительностью и вкусом. Каждый дом горел бесчисленным множеством разноцветных огней. Окна увиты были гирляндами, а на балконах горели транспаранты, рисунки коих доказывали хороший вкус жителей. 12 апреля вступила Главная армия в Дрезден, сопровождаемая государем и величеством русского имени. Торжество сего дня было единственное. Чтобы описать его с успехом, иметь должно высокие авторские таланты и свободное время»[55].

Русский язык, как и часто используемые другие языки, живой организм. То есть, под влиянием новых явлений жизни, значения прежних слов зачастую меняются. Это создаёт определённые проблемы для историков. Но рассказывая о событиях 200-летней давности для живущих сегодня, надо всё же использовать слова и термины с тем смыслом, какие вкладывают в них твои современники. Слово «поход» вплоть до XX в. имело только военное значение. Поэтому участники освобождения Европы использовали именно его. (Появившиеся в XIX в. поездки богатых людей по Африке или Азии именовались путешествиями, а организованные при помощи государств дальние поездки назывались экспедициями). В XX в. в СССР широко распространились массовые туристические походы и слово «поход» стало ассоциироваться именно с туризмом. Но из-за существования «железного занавеса» туристических походов за границу просто не могло быть. Поэтому в советской историографии обо всех этих крупных событиях продолжали использовать скромный термин самих участников «Заграничный поход 1813–1814 годов». Но времена изменились, теперь любой россиянин может оформить Шенгенскую визу и отправиться на по странам Европы, что многие и делают. То есть слово «поход» совсем перестало нести тот военный смысл, который вкладывали в него участники событий 1813–1814 годов. Между тем, количество участников, огромные потери сторон, все европейский географический масштаб происходящего тогда и, наконец, неподдельная радость освобождённых народов, дают право и, даже требуют, ныне называть всё это, не иначе, как «Освобождение Европы в 1813–1814 годах». Чтобы не складывалось облегчённого представления, что наши предки просто съездили в Европу на лошадях в турпоход и вернулись живыми-невредимыми домой.

В подтверждение этого тезиса можно привести десяток примеров ещё. Михайловский – Данилевский записал в своём «Журнале»: «30-го июля, за неделю до окончания перемирия, на меня возложили лестное поручение ехать в Прагу и условиться с австрийским правительством о разных статьях, касавшихся до вступления армии нашей в Богемию. Нам, русским офицерам, в каждом местечке и в каждом городке, где были цесарские войска, отдавали особенные почести. Хотя правительство ещё и не объявило войны французам, но генералы их, и офицеры принимали нас с несомненными знаками приверженности»[56].

В рапорте Барклаю Платов пишет о встрече жителей г. Люцена: «Долгом поставляю с особым восхищением донесть вашему превосходительству, что жители здешние, хотя и ожидают сегодня прибытия самого Наполеона в Лейпциг, но на самом поле бывшего Люценского сражения в городе сём и в окрестностях встречают нас хлебом – солью»[57].