Осторожно: массированные фальсификации! Сборник статей

А «младоисторики» позволяют себе такие, ничем не аргументированные утверждения: «По нашему мнению, при Бородино с обеих сторон было убито и смертельно ранено примерно 30 тыс. человек. Из этого числа на долю французов и их союзников приходилось не более 10 тыс. (а не 20 тыс., как утверждали некоторые российские авторы, в частности Д.П. Бутурлин, Н.Д. Неелов, А. И. Михайловский-Данилевский и А.А. Балтийский)»[123].

Отметают цифры потерь даже от союзников Наполеона: «Вагнер в своих воспоминаниях отмечает, что при Бородино вестфальский 7-й полк линейной пехоты насчитывал 1600 чел., из которых после битвы осталось в строю только 700. Таким образом, по его утверждению, общие потери полка достигали 900 чел., однако нам эта цифра представляется завышенной. С учётом того, что 7-й линейный полк потерял убитыми и ранеными 16 офицеров, урон среди его «нижних чинов» мог составлять примерно 350–400 чел.»[124]. Во-первых, косвенные подсчёты на основании средних цифр соотношения потерь среди офицерства и нижних чинов, вообще неприменимы в размерах полка. В одном полку офицеры похрабрее, всегда идут впереди строя и гибнут, а в другом трусливее, прячутся за спины своих солдат и, соответственно, остаются в живых. Во-вторых, эти косвенные подсчёты не могут опровергнуть прямое историческое свидетельство. В – третьих, эти же самые авторы в той же самой книге, но при отрицании огромных потерь наполеоновских войск, подсчитанных русскими историками – непосредственными участниками событий, пишут: «Что же касается попыток вычислить общий урон армии Наполеона косвенным путём (например, подгоняя цифры А. Мартиньена под среднее соотношение офицерских и солдатских потерь или же сопоставляя по известным ведомостям численность различных корпусов до и после Бородинского сражения), то подобные расчёты «прикидочного» характера, к сожалению, не дают точного и безусловного результата. В любом случае их итогом будет весьма приблизительная цифра, которую можно легко оспорить»[125]. Как раз-то, наоборот, нельзя потери конкретного полка считать по средним соотношениям потерь офицерства и солдат, особенно, если есть прямое историческое свидетельство об этих потерях. А вот начиная с потерь корпусов и целых армий, уже вступают в силу закономерности больших цифр. Поэтому потери сторон в целом, уже можно рассчитывать по среднему соотношению гибели солдат и офицеров. Особенно, если нет прямых и достоверных сведений об этих потерях.

Польский офицер Колачковский, служивший Наполеону, признаёт: «Согласно сведениям, собранным на месте, а не по лживому XVIII бюллетеню, потери французов доходили до 40 000 человек убитыми и ранеными; в числе последних было 30 генералов. Погибли в бою генералы Монбрен, Коленкур, Плозонн, Гюар, Компер, Марион, Ланабер и граф Лепель. В числе раненых был также и маршал Даву.

Со стороны русских потери (согласно Бутурлину) исчисляются до 50 000 человек. Пали в бою или умерли от ран генералы: Багратион, Кутайсов, Тучков 1-й, Тучков 4-й и др.; кроме них, было ранено ещё 9 генералов. Если же принять в соображение потери кавалерии, которая не могла легко оправиться, то стратегически можно считать, что французские войска понесли больший урон, чем русские.

Впечатление, произведённое на солдат битвой, совсем не было утешительным. Что мы выиграли после таких потерь и в походе, и в битве? Где отобранные знамёна, где орудия, где пленные? Таких трофеев армия почти не добыла, кроме нескольких десятков разбитых орудий, брошенных в шанцах. Вот и весь наш выигрыш. Русское войско не понесло позорного поражения и, не потеряв ни одного полевого орудия, скрылось из наших глаз под прикрытием лёгкой кавалерии, оставив Наполеона в полной неизвестности, куда оно пошло – к Калуге или к Москве? Поэтому, вместо радости, наше войско чувствовало недоумение. С этих пор мы перестали и думать об успехах»[126].

Русская армия потеряла около 45,6 тысяч человек, то есть почти 40 % своего состава. 49 лучших генералов наполеоновской армии выбыло из строя и 29 генералов – с русской стороны[127].

Французы вряд ли могли рассчитывать на лучший для них исход, ибо дело здесь не столько в Кутузове и Наполеоне, сколько в русском солдате. Русский солдат, плоть от плоти своего народа – главный герой Бородина. Именно его беспримерная стойкость искупила все промахи командования и сорвала все расчеты Наполеона. 1-й Башкирский полк также был в казачьем корпусе Платова в день Бородинского сражения[128]. Кутузов свое донесение царю о Бородинской битве закончил такими словами: «Французская армия под предводительством самого Наполеона, будучи в превосходнейших силах, не превозмогла твердости духа российского солдата, жертвовавшего с бодростию жизнию за свое отечество»[129].