Осторожно: массированные фальсификации! Сборник статей

Совершенно новым для меня, да, думаю, и для остальных россиян является то, что японцы, оказывается, отчаянно боролись за наш нейтралитет: «Предлагали по дипломатическим каналам уступить без боя – и Южный Сахалин, и Курильские острова, и Порт Артур. Ещё ряд крайне выгодных для нас пунктов содержало их предложение. Но уже были Тегеран и Ялта, а СССР от своих союзнических обязательств никогда не отказывался. Опоздали японцы. Ещё в апреле в разгар подготовки к Берлинской операции Советское правительство, в соответствии со статьёй 3 Советско японского пакта от 13 апреля 1941 г., сделало заявление о денонсации этого договора. 8 августа в Москве в 23 часа японскому послу было передано заявление советского правительства: в связи с отказом Японии прекратить военные действия против наших союзников: США, Великобритании и Китая, с 9 августа Советский Союз считает себя в состоянии войны с Японией. В заявлении этот шаг был назван «единственным средством, способным приблизить наступление мира, освободить народы от дальнейших жертв и страданий» (вспомните десятки миллионов погибших китайцев!). И ровно через три месяца после 9 мая – начали. Дальневосточный театр военных действий – 1500 км с севера на юг и 1200 км с запада на восток. Общая численность войск противника – собственно японцы плюс войска марионеточных правителей – составляла 1,2 млн. человек»[307].

Про геройство советских солдат при штурме японских укрепрайонов знаю от отца, но всё равно интересно и полезно почитать и Мединского. У него всё в системе: «Через ШЕСТЬ суток Квантунская группировка перестала существовать как единое целое – она была дезорганизована и разрезана на куски. 11 августа советские войска и силы флота начали освобождение Южного Сахалина. 18 го – Курильских островов. 14 августа император Японии Хирохито заявил о готовности капитулировать перед союзниками. Однако, несмотря на заявление императора, японские войска не складывали оружие, и Василевский решил процесс дерзко ускорить. 18 августа советский воздушный десант был высажен в тылу японских войск – Харбине. Прямо на аэродроме наши десантники взяли в плен начальника штаба Квантунской группировки генерала Хата. Его доставили к Василевскому, который потребовал немедленной организованной капитуляции. …Когда оперативная обстановка потребовала перенести боевые действия в Корее южнее согласованной с союзниками ещё в Потсдаме 40-й параллели северной широты, он своим решением перенёс линию разграничения южнее – на 38-й градус. Американцы высадились в Южной Корее только через неделю после подписания капитуляции Японии. И им ничего не оставалось, как по факту признать «линию Василевского». Советский маршал подарил Северной Корее полосу земли шириной 222 километра – от одного края Корейского полуострова до другого. Побеждали наши реально малой кровью – безвозвратные потери составили 0,7 % от принявших участие в войне на Дальнем Востоке советских войск (1669500 человек)»[308].

Отдельно надо остановиться на вопросе правомерности и военной эффективности применения Соединёнными Штатами ядерной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки: «Это ведь чисто по-американски: прообраз будущей главной военной концепции Пентагона – «бесконтактной войны». Издалека, пользуясь своим техническим преимуществом, нанести страшный удар…И смыться. …А главное – дело было вообще не в Японии. Главным было продемонстрировать товарищу Сталину, кто теперь в мире хозяин. Япония стала первой жертвой ядерного оружия, но в военном отношении практически этого не заметила. Военные историки отмечают, что атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки «не произвели на японское правительство должного впечатления. 7 августа, получив оперативные данные о результатах бомбардировки Хиросимы, премьер министр Судзуки предложил императору Хирохито созвать заседание Высшего совета по руководству войной, но военные руководители выступили против обсуждения возникшей проблемы. Не был даже созван кабинет министров. Военное командование…продолжило активную подготовку армии и страны к решительному сражению на территории метрополии». Вопреки всеобщему мифу, сугубо военного эффекта бомбардировка не дала. Политический эффект был колоссальный – но, вероятно, не совсем тот, на который США рассчитывали»[309].