Осторожно, медвежонок, осторожно (ЛП)

Я протираю глаза тыльной стороной ладони и смотрю снова.

— Кажись, я даже не знал, как ты под всеми этими волосами выглядишь.

— Пожалуй.

Эти лаконичные ответы убеждают меня, что незнакомец с напомаженной шевелюрой, который стоит передо мной, — и правда мой деловой партнер.

— Расскажешь мне эту историю, или мне придется ее из тебя выбить? — я наливаю Эддингтону чашку кофе и жестом руки указываю ему, чтобы он начинал.

Он делает длинный, раздражающий глоток, прежде чем заговорить.

— Особо нечего рассказывать. Я учуял ее запах. Захотел ее. Ей больше ничего не оставалось. Ей понравилось, когда я вытворял с ней всякое, а теперь она моя пара.

Полагаю, это чертов конец истории.

— Я очень рад за тебя, друг. — И чертовски завидую.

Но он это знает.

— Может, тебе пора попробовать еще раз с тем библиотекарем?

Алекс Роулингс? Хочу. Чертовски сильно хочу.

— Хоть бы мисис Все-В-Этом-Доме-В-Северных-Лесах-Должно-Быть-Итальянским позвонила мне и сказала, что отлично будет смотреться и обычный старый добрый каррарский мрамор.

Он хмурится.

— Она что, по-прежнему настаивает на своем? Все равно никто не станет разглядывать пол.

— Чертовски верно.

— Думаешь перед ней извиняться?

— Насчет чего? Я сказал ей, что мы получим этот чертов мрамор, но это займет шесть недель.

— Не перед клиентом, а этой девушкой, Роулингс.

— Конечно, и я уже это сделал. Много раз. Откуда мне было знать, что это варенье предполагалось для участия в каком-то конкурсе?

Когда три года назад Алекс Роулингс появилась в этом городе, она устремилась завоевывать сердца сплоченных жителей Пайн-Фоллса. Если бы она спросила меня, я бы сказал, что сдержанность — это местная фишка, и через несколько месяцев у нее все получится. Тем более, что библиотекарь всем нравилась, даже несмотря на то, что они не сказали ей больше двух предложений.

Но она приготовила все это варенье и собиралась выставить его на сельской ярмарке, предполагав, что это повысит одобрение местных жителей.

В свое оправдание могу сказать, что это варенье было из меда, а здесь известно каждому, что мед оставлять без присмотра нельзя. Это обитель самых медвежьих медведей-оборотней Северной Америки, учитывая, что Пайн-Фолс находится в шаге от Национального леса Супериор и чистых Пограничных вод.

Ну… засунул я свою лапу в эти банки разок-другой, в то время как она проверяла, прислали ли заказанный мной журнал. Съел, наверное, штук шесть.

Я уже миллион раз извинялся и даже предлагал отвести ее в таверну и познакомить ее со всеми. Но ей ни черта от меня не надо. Целый месяц я бился, пытаясь извиниться. Эта девушка умеет затаивать обиду.

Может быть, я и отказался бы от этого, как от нечто совсем несущественного, вроде укуса комара, если бы не тот факт, что мой член вставал прямо, как кол, и становился твердым, как сталь, когда Алекс оказывалась еще в футах двадцати от меня.

— Возможно, то, что она таит обиду, связана скорее с тем фактом, что ты обвинил ее в том, что она мастурбирует в своем офисе, нежели с тем, что ты съел ее мед, — рассуждает Эддингтон в припадке нехарактерной ему многословности.

Я со стуком ставлю свою почти пустую кружку на потрепанный деревянный стол.

— Это же был комплимент. Гребаное предложение. Это не было оскорблением.

Я помню в точности, какие слова я сказал, когда она торопливо вышла из своего офиса, раскрасневшаяся и такая же красивая, как весенний цветок, только что раскрывший свои лепестки. «Если на вкус ты такая же вкусная, как твое варенье, я буду на седьмом небе».

— Мало ли? — он пожимает плечами. — Итак, мы сегодня работаем, или мне отправить бригаду в Фэллон?

— Фэллон, — с отвращением отвечаю я. — Без плитки мы не можем установить шкафчики, раковины и выполнить остальные завершающие работы.

Эддингтон уже был на полпути к выходу, когда звонит телефон. Он приостанавливается, когда я поднимаю трубку.

— Гриффин Лов?

— Да? — настороженно говорю я. Это мисис A-frame, и я не в настроении для еще одни изменения.

— Мы с мужем все обсудили. Мы бы предпочли, чтобы дом был готов к концу этого месяца, а не дожидаться доставки этих напольных плиток из золотого итальянского мрамора, — ее голос пронизывает отвращение.

— Вы уверены? — я подаю знак Эддингтону задержаться. — Вы хотите, чтобы мы использовали ту плитку, которую мы первоначально заказали?

— Да, — она испускает тяжелый вздох. — Но клянусь, если эта плитка будет смотреться ужасно, вы ее уберете, а моему мужу придется заплатить за ту.

— Конечно, мэм. Сегодня мы установим плитку. День заселения будет через три недели, начиная с данного момента.

— Прекрасно. Желательно, чтоб смотрелось эффектно.

— Конечно, мэм. — Я кладу трубку.

— Я так понимаю, сегодня мы остаемся здесь.

— Ты остаешься. — Я беру ключи.

— Ты куда? — судя по затаенному веселью в голосе Эддингтона, он точно знает, куда я направляюсь. Он просто хочет услышать, как я это говорю.

— Пришло время мне в очередной раз извиниться. — Я прохожу мимо него. — Уходя, не забудь запереть дверь.

***