Читаем Осторожно, писатели! [сборник] полностью

Глава Правительства по привычке поднялся с места, когда как всегда спокойный и важный Президент вошёл в кабинет, остановился на пороге, заложив руки за спину, оглядел комнату, затем прошествовал к столу и грузно опустился в кресло.

«Остановился на пороге, — с тревогой подумал Глава Правительства, — это неспроста».

Глава Правительства осторожно кашлянул.

— Доброе утро, господин Президент, — сказал он.

— Доброе, — кивнул Президент, — утро доброе.

На этом разговор сошёл на нет к немалой досаде Главы Правительства, которому не терпелось узнать… Но не мог же он спросить напрямую…

— Как у вас дела, господин Президент?

— Что значит — как дела? Дела как обычно, дела, как всегда, дела…

— Господин Президент, — снова кашлянул Глава Правительства.

— Что?

— Вы… Говорят, от нас уходите, господин Президент…

— Куда ухожу? — не понял Президент.

— Это… На пенсию, говорят, уходите.

— Зачем ухожу? — снова не понял Президент.

— Устали вы, говорят, уходите…

— Кто это говорит? — Президент наконец поднял голову.

— Да все говорят. Секретари, министры…

— Мало ли что говорят, — равнодушно протянул Президент, — вы больше слухам верьте…

— Вы совершенно правы, господин Президент.

«Тоже мне, придумают, — думал про себя Президент. — Я ухожу… Надо же было догадаться! И кто сказал? Глава Правительства сказал! Глава Правительства — птица важная… Попусту говорить не будет. Все говорят — секретари, министры… Что же это, в самом деле? Я ведь ничего такого не говорил. А если говорил? Или подписывал? На прошлой неделе я вот так про соглашение с Францией забыл. Нет, тут что-то неспроста… Забывать я всё начал… Старею…»

7

В новогоднюю ночь на столе у Нехрюхиных был не только чай с мармеладом, но и видавший виды гриль, марокканские апельсины, и темнела на блюде копчёная колбаса, и зеленела в углу уже откупоренная бутылка шампанского, и слабо светилась в блеске свечи красная икра, и торжественно возвышался торт, и кот Жмурик, лениво жмурясь, поглядывал на минтая горячего копчения. Дед Митрий держал в руках бокал, Владик, нервно перебирая вилки, смотрел на экран, где за новогодним столом на фоне наряженной ёлки Президент всенародно объявлял:

— Я устал… Я ухожу…

— Дела-а, — вздыхал Владик.

— Видал, видал! — баба Маня набросилась на мужа — Ну не права я была разве? Не права?

— Права, права, — успокоил её дед, — ты, жена, всегда права…

Павел Черкашин, г. Ханты-Мансийск, ХМАО — Югра

Баба Каша

Эх, ну что за человек эта баба Каша! Мировой! Чего она только не знает. Целый учебник запросто можно написать с её слов по истории села Каменка двадцатого века. И к тому же очень гостеприимная. Без лишних расспросов провела в дом, усадила и твёрдо заверила, что сейчас же обязательно обо всём расскажет, мол, жизнь у неё на разные случаи богатая была. За семьдесят девять лет всякое бывало. Села рядом на табурет и неторопливо начала.

— Отец-то мой, беда — рано помер, в двадцать восьмом году, от тубуркулёзу скончался. Мне тады только тринадцать лет было. Одна я у матери осталась одинёшенька. И не училась совсем.

— А что ж так?

— А кады?! Всё водиться с кем-нибудь из мальцов деревенских надоть было. С одним, бывало, только вывожусь, а уж другой голосит благим матом.

А кады в Каменке коммуна образовалась, мы с мамой наипервейшие на пару пошли записываться. Сузнательные! Нынче-то всё совсем не так. Где же! Царь раньше так не жил, как теперь некоторы проныры. Всё тянут, тащат. Кажный день воруют, деньгу копят. А всё им мало. Не-ет, не было раньше такого. Хоть держи-ка нож да режь меня — не припомню такого нахальства бесстыжего. Мне энто беда как не нравится, чуешь?!

А в колхозе-то меня, слышь, только «правдой» звали. Никак иначе. Всегда за неё стояла. Справедливость во всём любила. Кажный день не ленилась, ходила проверяла тока, конюшни, не наведались ли туды жулики каки. Колхоз-то у нас назывался «Заветы Ленина», вот я его заветы и выполняла.

Росла, помню, не по годам. Сама иногда беда дивилась энтому. Развитие и соображение у меня хорошее было, а сейчас толку совсем нету. Беспельтюк — одним словом. По одному делу, быват, по десять раз хожу. А в селе вообще стараюсь как можно реже показываться, только до магазину. У меня ведь и надеть даже теперя нечего, поизносилася вся, поизремкалася. Хоть на огород пугалом ставь! Да и к тому ж, до сих пор корят меня некоторые за мою правду-то.

— А потом что же, так и не представилось возможности учиться, когда подросли?

— Не-е-е, всю жизню робила. Напропалую. Хотя… и праздники у нас тож, конечно, были. А то подумашь ещё ненароком, что в Каменке сплошь горемыки да лихоимцы подобрались. Нетушки, брат! Не всё же бедовать да горевать. Веселиться от души мы тоже умели и гадать. Вечёрки бывали часто.

А гадали-то у нас так. Соберутся как-нибудь девки, пойдут ночью к старой кузнице на краю села голоса слушать. Дверь там была давно уже без петель, её просто прислонят к проходу, и всё. А сами падут на коленки и слушают, кому и что в тишине померещится, глаза в теметь непроглядну таращат. Но без приключений тоже не обходилось.

Перейти на страницу:

Похожие книги