Осторожно! Психопат в клане! Том 2

— Меня не волнует, кого он там защищал. Его кровь — кровь морской магии. Она должна была остаться здесь. И проливаться она должна была за свой клан и свой род. Он — предатель. И я ни за что не поверю, что мой младший сын был героем. Я вызвал его на дуэль! Но он отказался, уплыл, как последний трус.

— Что за бред? — не выдержал я. — А вы не думали, что он просто не хотел биться с собственным отцом?

— Глупый мальчишка! — рассмеялся надо мной Островский. — Ты живёшь в городе и не знаешь о законах нашего рода. Никто их не знает. Мы живём по древним заветам. И сын, который боится принять вызов своего отца — трус. Какими бы ни были благими его намерения.

Этот разговор начал меня вымораживать. Старый маразматик нёс откровенный бред.

— Влад был другим, и не хотел жить по вашим заветам. Поэтому и ушёл из Кронштадта. Но я хочу, чтобы вы знали, что он нашёл свою семью. Новую семью, — воскликнул я. — И ею стал клан Московского района. Там его любили и уважали.

Петр Островский вздрогнул. Похоже, мои слова задели его. Чёрт его знает, зачем я закатил эту песню про Влада! Мог бы просто попробовать его уболтать, выпросить помощь в войне со Шнейдром.

Но нет.

Влад Островский — часть моего движка. Его душа живёт во мне и запитывает меня силой. А значит, я должен поддерживать его интересы.

— С чего ты взял, что так хорошо знаешь моего непутёвого сына? — спросил Петр.

— Вы же сами сказали, что почувствовали внутри меня его душу, — пожал плечами я. — Всё так и есть. Он в моём магическом движке. И я вижу саму суть его души.

— Вот как… — Петр улыбнулся. — Тогда ты тем более не оставляешь мне выбора, князь Перекрёстов. Верни должок моего сына.

Петр Островский поднялся с железного трона и громко воскликнул:

— Я вызываю тебя на дуэль!

Его громкий голос эхом пронёсся по залу.

— Едрить твою… — прошептал Лёха Бьёрнсон. — Зашибись, прошли переговоры.

— И я принимаю вызов, — кивнул я. — Но договор будет таким: я даю вам дуэль, а вы даёте нам поддержку в войне со Шнейдером.

— Со Шнейдром? — переспросил Петр. — Это ещё кто?

— Тот, кто надерёт ваш зад, князь Островский, если мы не придём к соглашению.

— Хорошо. Я выслушаю твою просьбу. Если выживешь, — заявил Петр и пошёл к выходу из тронного зала. — Следуй за мной, Перекрёстов. Не будем терять времени. Я ждал этого момента пять лет.

Наша скромная компания вышла на громадный балкон, с видом на бушующее море. Шторм до сих пор не утих.

— Мы будем драться здесь? — спросил я, убирая с лица мокрые волосы.

— Да, — кивнул Петр. — Используя нашу морскую магию. Олег сказал мне, что ты забрал не только душу моего сына, но и его силу.

Хреново дело. Я не так уж и хорошо владею формой акулы. А этот старик в этом деле явно собаку съел. И не одну. Надеюсь, по крайней мере, что на этот раз обойдётся без кракенов. Теперь у меня особое отношение к этим существам.

— Мой старший сын — Олег будет свидетелем, — добавил Петр. — На случай, если я паду в этом бою, он будет знать, что это не было убийством.

— Даже так? Значит, мне дозволено убить вас? — удивился я.

— Как и мне тебя.

— Лёха, — шепнул я Бьёрнсону. — Ты будешь моим свидетелем. Если в бою паду я, скажешь всем, что это было жестокое убийство.

Лёха громко рассмеялся и хлопнул меня по спине.

— Задай ему жару, Перекрёстов! — воскликнул он.

И мы с Петром Островским встали друг на против друга.

Магические движки зарычали. И без того солёный воздух заполнило терпкое ощущение морской магии.

— Влад, ты меня слышишь? — мысленно спросил я.

Но в ответ тишина.

Зашибенный магический движок! Работает, как связь с миром духов, только тогда, когда ему это нужно!

Ладно. Поехали!

Я направил магию Островского во все клетки своего тела. В такие моменты мне кажется, что по венам начинает струиться морская вода.

Тело начало расти, я уже начал привыкать к преобразованию в акулу.

Интересно, кем станет Петр?

Ответ не заставил себя долго ждать. Тело Петра Островского вытягивалось и уплотнялось. Его торс не разрастался вширь, как мой, но под рубашкой старика стали заметны крепкие выпирающие мышцы. Кожа Островского стала тёмно-синей. Его нос начал удлиняться, превращаясь в одно сплошное лезвие.

Будь я проклят… Рыба-меч! Вот уж чего не ожидал.

Но на этом занимательные причуды «морского» боя не закончились.

Петр схватился за свой нос и оторвал его от лица. Теперь в руке могучего старика красовался острый, как бритва, меч.

Буквально, сука, рыба-меч. Зря Салтыков психушку снёс. Честное слово, я сам туда вернусь, только отпустите меня с этого острова.

Петр Островский сорвался с места, как ракета. Я попытался отскочить в сторону, но тяжелое неповоротливое тело акулы не давало мне полноценно маневрировать.

Придётся отбивать клинок рукой.

Я защитился правым предплечьем. Лезвие меча вошло в мою кожу и застряло неподалёку от кости.

Чуть руку мне не отсёк ублюдок! И это при том, что мою шкуру хрен пуля возьмёт. Таким мечом можно металл разрубить при желании.