Осторожно, сало! (сборник)

Впереди мелькнула знакомая фигура. Алексей! Но сын, не слыша ее, уходил все дальше и дальше… Протяжно загудел паровоз, она увидела железнодорожный переезд и сына, бегущего по шпалам. «Сынок! Вернись!..»

Пробуждение было тяжелым. Алексей все не приходил. Вдруг на дворе стукнула калитка, сердце матери сжалось: вот-вот скрипнет под ногами снег на крыльце… Не выдержав, она с трудом поднялась и, накинув платок, вышла на улицу. У ворот в сугробе что-то чернело. Алексей! Ноги у Веры Михайловны подкосились. Не помня себя, она стала трясти его за плечи: «Встань, сынок, проснись!»

Алексей поднял тяжелую, будто налитую свинцом, голову: «Где я?» Увидел лежащую на снегу мать. Хмель мигом слетел с него. Бросился к ней, поднял на руки и бережно понес к дому. Уложил в кровать. Негнущимися, словно чужими, пальцами растирал ее лицо, руки… Он словно впервые увидел эти истомленные, до боли родные черты. Страшно и стыдно: ведь он совсем забыл о ней! Мучительно захотелось все вернуть, исправить теперь же, немедленно. Собственная жизнь показалась пустой и никому не нужной.

Вера Михайловна открыла глаза: «Жив, сынок…»

Алексей не выдержал. Давясь слезами, он умолял мать простить его, обещал начать все заново… он не сможет больше жить, если она ему не поверит. И мать поняла это. Она тоже плакала, и ей тоже становилось легче, словно вместе со слезами уходило все то страшное, что было в их жизни. Может, и впрямь образумится, думала она. Затеплившаяся надежда понемногу перерастала в уверенность, согревала душу. Не вечно же лютовать холодам. И к ним в окно заглянет долгожданное весеннее солнце.

Специалист

В острое отделение городской психбольницы привезли буйного больного. Это был огромный детина лет сорока, свирепый вид которого внушал окружающим неподдельный ужас. Пациент настолько огромен, что два сопровождающих его сержанта милиции в сравнении с ним казались пигмеями. Они вздрагивали при каждом его движении и все время находились от него на приличном расстоянии. Пациента надо было привязать к кровати, но никто не знал, как это сделать.

Детина стоял посреди коридора и дико озирался по сторонам, до конца не догадываясь, для чего его сюда привезли.

– Позовите доктора, – потребовали сержанты. – Нам за усмирение дураков деньги не платят.

Через пять минут в отделении появился дежурный психиатр Козловский.

– Пациент, – обратился он тонким голосом к детине. – Ложитесь, пожалуйста, в кровать. Вам сейчас сестра инъекцию сделает, и вы успокоитесь.

– Нет, нет… – забеспокоился детина. – Не дамся! Вы привязывать к кровати будете…

При этом он стал размахивать руками, чем сильно испугал доктора. Последний в страхе отскочил от него и спрятался за спиной сержанта.

Наступила тягостная пауза. Все находились в замешательстве и не знали, что делать дальше. Разрядила обстановку санитарка баба Нюра. Это была маленькая юркая женщина – метр с кепкой.

– Вася, – обратилась она ласково к грозному пациенту. – Ты чего буянишь… доктора не слушаешься…

При этом она решительно схватила детину за руку и потянула в палату. Такая смелость маленькой беззащитной женщины оказала обезоруживающее воздействие на свирепого богатыря.

– Что вы делаете? Что вы делаете? – испуганно произнес он, не зная, что противопоставить напористости санитарки.

Но баба Нюра буквально повисла на огромной руке пациента.

– Что выделаете? Что выделаете? – продолжал лепетать богатырь, увлекаемый ею в палату.

Доктор и сержанты с удивлением наблюдали, как маленькая опытная санитарка расправлялась с буйным пациентом: привязав одну руку к кровати, она затем привязала другую… и детина был повержен…

Вот так бывает в жизни: маленькая пожилая женщина сделала то, что не могли сделать трое сильных мужчин. И так каждый день! Кто-то же должен эту работу выполнять… Есть еще в России такие бабы Нюры… Внешне неприметные, но совершающие подвиги каждый день!

Чужая боль