Осторожно, стекло! Сивый Мерин. Начало

Чудо, свалившееся на неё с небес, навсегда осталось для Людмилы Логиновой неразгаданной тайной.

Лёшка Гривин в среде московских фарцовщиков был человеком известным и уважаемым. Он никогда ни с кем не конфликтовал, не переманивал клиентов, а порой даже охотно делился ими с коллегами по бизнесу. «Зачем жидиться? — часто упрекал он своих прижимистых конкурентов и неизменно при этом добавлял с загадочным выражением лица: — Получает тот, кто отдаёт». Фразу эту Гривин услышал от одного незнакомого пожилого человека. Тот как-то окликнул его на улице, протянул пухлый кожаный кошелёк и поинтересовался: «Молодой человек, это не вы обронили»? «Я», — не задумываясь ответил Гривин. В кошельке оказались зелёные американские купюры и ещё какие-то цветные, похожие на деньги, бумажки. И неизвестно, с чего бы это вдруг — то ли от трусости, потому что в стране строжайше не приветствовались валютные операции, за них сажали, а двоих даже приговорили к высшей мере наказания, то ли по какой другой причине, связанной с благородством натуры, — неизвестно, но так или иначе Гривин догнал пожилого гражданина и смущённо повинился: «Дяденька, я ошибся, это не мой кошелёк». «Дяденька» остановился, внимательно на него посмотрел, сказал: «Но и не мой. Сделаем так: отдайте постовому, он отнесёт его в стол находок». «Ага, обязательно отнесёт!» — невольно вырвалось у Гривина. «Дяденька» улыбнулся. «Отдайте, отдайте, не жадничайте. Получает тот, кто отдаёт».

Конечно, никакому «постовому» менту ни в какой «стол» кошелёк Гривин не отдал, но фраза запала. Тогда он её не понял, да и теперь, признаться, по истечении времени, не очень-то глубоко проникся её смыслом, но чем-то эти слова его зацепили, и с тех пор при каждом удобном и неудобном случае, к месту или без оного, Алексей Гривин философически ошарашивал приятелей: «Мудаки вы жадные. Получает — знаете кто? Кто отдаё-ё-ёт».

Жить на свете Алексею всегда нравилось, с самого детдомовского детства он полагал себя очень удачливым человеком, а уж когда два месяца назад ему нежданно-негаданно так сказочно повезло, что и поверить трудно, он от счастья совсем потерял голову.

Дело было в вестибюле гостиницы «Украина», где Гривин, отстегнув мзду красномордому швейцару, занимался привычным бизнесом — проверял отечественных постояльцев интуристовского заведения на предмет их интереса к иностранным шмоткам.

— Оружие есть?! — услышал он за своей спиной и, обернувшись, невольно вздрогнул: на него смотрел человек с лицом, обезображенным глубоким шрамом.

— Никакого нет оружия, — испуганно пробормотал Алексей, — вы что?

— Не боись, парень, это шутка такая. Отойдём в сторонку.

Незнакомец крепко сжал его руку, привёл в кафе, усадил за столик.

— Что будешь пить?

— Пить я ничего не буду, — решительно мотнул головой Гривин. — Зачем? А оружием я не торгую.

Незнакомец ему не понравился, шутка его была дурацкая: за продажу оружия Алексей знал, что полагается. А этот — громко, никого не стесняясь — оружие ему подавай! А если кто услышал? Зуй со шрамом на морде уйдёт, а ему дело пришьют, до самой смерти не отмоешься.

Он не на шутку встревожился.

— Что вам надо?

— Да ничего мне от тебя не надо. Дело есть выгодное.

— Ну.

— Бабу гну, — парировал незнакомец. Он не спешил, удобно расположился в кресле, заказал кружку баварского пива, медленно посмаковал ледяную «неметчину». Наконец заговорил.

— Алексей, я давно за тобой наблюдаю. Парень ты деловой, смышлёный. С законом дружбу не водишь, но и не зарываешься. Это похвально. Хочу тебе предложить на меня поработать. Дело верное, башли хорошие. Ты как?

— А от меня что? — грубовато поинтересовался Гривин. Он никак не мог справиться с неприязненным отношением к этому «шраму». — Что я должен?

— Ничего ты мне не должен. Язык за зубами мне твой нужен. Понятно? Больше ничего. Язык за зубами. Но намертво. Умеешь?

— Ну, — помолчав, уклонился от прямого ответа Алексей. И добавил, ещё помолчав: — Я много чего умею.

— Мне на твоё «много» насрать. Я спросил, язык за зубами, когда бьют, сильно бьют, держать умеешь?

— Ну.

— Русским языком ответь!

— Уме-ею, — ответ Гривина прозвучал каким-то наглым вызовом: мол — не тебе чета, хорёк вонючий, который кладёт в штаны после первого же щелчка по носу.

«Шрам» допил пиво, тяжело поднялся из-за стола, направился к выходу. У самой двери оглянулся, мотнул Алексею головой: «За мной иди!»

Гривин послушно двинулся за «шрамом».

И действительно, в результате всё оказалось именно так, как незнакомец и пел: условие сделки — не бей лежачего, дураку под силу, башли сказочные, такие и во снах не рисуются, а что касается «языка» и «зубов», так, во-первых, и до этого бизнес его был небезопасен, а во-вторых, детдомовское прошлое давно научило Гривина никогда не выдавать товарищей: себе же хуже обернётся.

Жизнь в очередной раз подкидывала ему удачу: теперь — уже второй месяц подряд — два, а то и три раза в неделю зал прилёта международного аэропорта Шереметьево был его рабочим местом.