Осторожно, треножник!

(14) Сомалийское вещание процветает. Встает вопрос о зачислении Капчица, превзошедшего своего учителя и действительно научившегося говорить по-сомалийски, в штат. AZ идет просить за него к заведующему «всей Африкой» С. С. Евсееву (сыну профессора, мотоциклисту, начальнику, работающему под интеллектуала) с аргументацией, основанной на уподоблении Московского радио средневековым монастырям: официальные тексты в обоих случаях – полная ерунда, но спасение монахами античных классиков, а просвещенным радиокомитетским начальством специалистов по экзотическим языкам – неоценимый культурный подвиг. Капчиц, иногородний еврей, но зато член партии и уникальный специалист, получает работу и прописку.

...

(15) Сам AZ, овладев сомалийским языком в масштабе передач Московского радио, со скромной должности редактора-выпускающего переходит на роль диктора-переводчика. Это крупное профессиональное и финансовое повышение. Переводчик на суахили, толстенный остряк Саша Довженко, сидящий за машинкой напротив AZ, приветствует его в его новой роли вопросом:

– Ну как, профессор, уже вычислил, какая у тебя производительность труда?

– ???

Довженко театрально опускает палец на клавиатуру.

– ???

– У нас тут каждый знает, сколько стоит его удар по клавише. – Довженко называет точную цифру зарабатываемых им за печатный знак копеек.

...

(16) Дежурная по редакции просит AZ задержаться – ожидается важная новость. AZ томится. Наконец, из Главной редакции поступает долгожданная страничка: «В связи с предстоящим празднованием столетия со дня рождения Ленина, принято решение…»

– Какая же это новость, – комментирует AZ, – если что-то случилось сто лет назад?

...

(17) «Или вот так. – Довженко на минуту отрывается от машинки. – Вот так: “Дорогие друзья! Вы прослушали беседу с уборщицей Московского автозавода имени Лихачева Замухрыгиной. Перевел… доктор филологических наук, профессор Московского университета… Жолковский”. А?»

...

(18) AZ, подталкиваемый старшими коллегами, в частности, Розенцвейгом, говорящим ему, что он «ослабляет свою [научную] партию», пишет, наконец, диссертацию (по синтаксису сомали), и на май 1968 года назначается защита. Одновременно AZ, возбужденный событиями «пражской весны» и заявлением Павла Литвинова по «Голосу Америки» о готовящемся процессе Гинзбурга и Галанскова, подписывает соответствующее письмо протеста. Институт, где работает AZ, отзывает назад свою характеристику – необходимый компонент всякой защиты, и та в последний момент, уже после рассылки автореферата, отменяется.

...