Осторожно, женское фэнтези

Взяв инициативу в свои руки, а Саймона — под руку, я утащила его к борту под одобрительное хмыканье наставницы и мисс Милс. Там позволила ему несколько минут любоваться расстелившимися внизу полями, уже покрывшимися бледной зеленью, и извилистой лентой реки, а сама с наслаждением слопала сочный фрукт.

— Я должен извиниться за мать, — пробормотал Саймон. — Она собиралась пригласить вас на ужин. Если маме что-то придет в голову…

— И часто ей такое приходит? — спросила я, отправив в полет крупную косточку.

— Случается, — вздохнул боевик, провожая взглядом реку, от которой мы теперь удалялись, взяв курс на горы. — Ваш доклад произвел на нее впечатление, мало кто уделяет такое внимание ее предмету. И вы больше не моя студентка…

— К тому же умница, красавица и из хорошей семьи, — закончила я. — Странно, что вас что-то не устраивает.

— Ну не знаю, — улыбнулся Саймон. — Над ногами еще нужно работать.

Все-таки он замечательный. Сложись все иначе, я сама нарезала бы вокруг него круги и из кожи вон лезла, чтобы понравиться дракономаме.

— Вы уже видели? — сменил тему боевик, сопроводив вопрос загадочным взглядом.

— Видела что?

— Значит, нет. Помните, вы предложили собрать «Огненный Череп»? Я придумал, как это…

Договорить он не успел.

— Мистер Вульф, мисс Аштон, — подошедший к нам ректор лучился дружелюбием. — Наслаждаетесь полетом? Нам невероятно повезло с погодой…

Шпаргалки. Точно шпаргалки. И еще что-то подмешивают в питье.

— Саймон, профессор Эмерсби вас искал, — сказал Оливер, закончив обязательную речь о погоде и радушии эльфов. — Жаждет продолжить беседу о смешанных плетениях.

Боевик насупился, проворчал что-то недоброе в адрес неизвестного мне профессора, но все-таки решил нас покинуть.

— Невежливо с вашей стороны оставить меня без кавалера, — высказала я после его ухода ректору.

— Я в этом качестве не подхожу? — улыбнулся он, вызвав у меня то ли восторженный трепет, то ли нервную дрожь.

— Почему же? — пробормотала я, отвернувшись к борту. — Очень даже.

— Хотел переговорить с вами без свидетелей. Это касается «Огненного Черепа».

Я в очередной раз подивилась творящимся на «Крылатом» странностям, но по понятным причинам не стала говорить, что Саймон собирался рассказать мне о том же.

Оказалось, вчера во всех учебных корпусах на стендах объявлений появился длинный лист бумаги, на котором вверху было написано: «„Огненный Череп“ будет жить». И подпись: «Стальной Волк». Ко времени окончания занятий на листе было уже около двух десятков имен, а точнее, клубных прозвищ, сегодня утром — почти четыре десятка.

— На каком листе? — я непонимающе тряхнула головой. — Если во всех корпусах… Нужно отметиться на каждом?

Оливер снисходительно улыбнулся и объяснил, что все листы связаны специальным копировальным заклинанием, которое переносит надпись с одной бумажки на все остальные, и объявления в каждом корпусе выглядели совершенно одинаково.

— Талантливый юноша этот Волк, — добродушно похвалил ректор. — Далеко пойдет.

— Может, преподавателем станет, — подхватила я.

Дальше пообщаться нам не дали.

Сначала подошла Сибил. Оливер ее узнал, пригладил волосы, сегодня заплетенные в косу, и, не дожидаясь неудобных вопросов, сбежал к отиравшемуся у столов Гриффиту.

Потом Сибил увидела своего куратора и решила, что должна удивить ее присутствием в числе избранных, а ко мне подошла леди Пенелопа, поделилась восторгами по поводу украшающих корабль цветов и эльфийской магии, оберегающей их от увядания, а заметив кого-то среди гостей, поспешила к нему, сдав меня словно из воздуха появившемуся Броку. Некромант повеселил рассказом о прекрасной погоде и гостеприимстве эльфов и порекомендовал попробовать персики. Я благодарно похрюкала и, не дожидаясь, пока старик сам заведет этот разговор, сказала, что не прочь сдать немного крови для его опытов. Брок обрадовался и куда-то убежал. Хотелось верить, не за шприцами и пробирками.

После Брока была мисс Милс: попросила прощения за сына, который совершенно не умеет общаться с девушками. Я согласилась, что однозначно не умеет, но удержалась от перечисления тех мест, где у меня остаются синяки после нашего с Саймоном общения.

Потом подошла леди Каролайн, но чего она хотела, я не поняла.

Грайнвилль хотел, чтобы я спасла мир, но говорил о Змеистом Каньоне, над которым мы пролетали. Каньон был глубокий и широкий, а на дне его блестела узенькая речушка. Мир был большой и волновался из-за меня, и эльф вменил себе в обязанность не дать мне забыть об этом.

Затем подошла Ева Кингслей. Постояла рядом, заметила, что я выбрала хорошее место, откуда открывается прекрасный вид, и спросила, не знакомы ли мы. Я ответила, что мы виделись в лечебнице. Провидица сказала, что ей кажется, будто мы встречались где-то еще, задумалась над этим и такая задумчивая убрела вдоль борта.