Осторожно, женское фэнтези. Книга 2

Нужно было сначала все обдумать и прикинуть, что и кому можно рассказывать, а о чем лучше помолчать.

В итоге рассказать я решила только Оливеру и только об эльфах.

В ректорской приемной сидела на месте секретаря незнакомая мне женщина неопределенного возраста. Не определялся он в интервале от кокетливого «тридцать с хвостиком» до «столько не живут», в зависимости от того, хотела ли обладательница миниатюрной фигурки, длинного носика и тугих льняных буклей добавить себе годков для солидности с помощью огромного количества белил и румян или же напротив отчаянно молодилась таким образом.

В нежно-сиреневом костюмчике, украшенном без меры оборками и рюшами, смотрелась она в строгом интерьере приемной сущей фиалкой, неведомо как расцветшей на гранитной плите. Но ровно до того момента, как я, поздоровавшись и представившись, хотела пройти мимо нее в кабинет ректора. Тогда фиалка перевоплотилась в гибрид змеи и овчарки, обладающий к тому же некими магическими способностями, позволившими ей выстроить между мной и дверью Оливера невидимую стену, чтобы вдоволь пошипеть на меня и полаять.

Высказав все, что думает о нынешней невоспитанной молодежи вообще и обо мне в частности, дама пыталась записать меня на прием к милорду Райхону «в будущий вторник и не раньше». Я отказалась и назвалась еще раз, хоть уже и сомневалась, что Оливер со всеми волнениями не забыл предупредить обо мне новую сотрудницу. Лже-фиалка произнесла еще одну речь, в этот раз чуть короче, и милостиво разрешила подождать, пока она освободится, чтобы доложить о моем приходе, после чего принялась с важным видом перебирать бумажки. Скандалить не хотелось, и я решила смиренно дождаться пока неизвестно кем и откуда выкопанное чудо наиграется во владычицу врат, но тут внезапно вспомнила, что как-никак являюсь штатным протоколистом специальной комиссии, о чем немедленно сообщила запудренной даме. Та враз превратилась из овчарки в курицу, захлопала опустевшими глазенками и закудахтала, что знать не знает ни о каких протоколистах, но если таковые имеются, милорд ректор должен был поставить ее в известность. С этими словами демонстративно раскрыла толстенный блокнот, куда, очевидно, записывала все указания новоявленного шефа, и тупо уставилась на первую страницу. По затянувшейся паузе стало понятно, что если не о протоколисте, то о некой Элизабет Аштон эту клушу точно предупреждали.

Стена исчезла, и я беспрепятственно прошла в кабинет.

Оливер работал. Или делал вид, что работает. В прямом смысле с головой закопался в бумаги, так что от входа видна была только его макушка и изгрызенный кончик пера.

— Добрый день, Элизабет, — поздоровался он, не поднимая головы. — Проходите, присаживайтесь. Мне нужно еще минут десять, чтобы закончить… или двадцать… Без Джерри я совсем запутался во всем этом…

— Доктор Грин говорит…

— Да, я был сегодня в лечебнице, — судя по уверенно звучащему голосу, с потрясением милорд Райхон уже справился и теперь не позволял себе раскиснуть снова. — Он выкарабкается, не сомневаюсь. Но я к тому времени рискую сойти с ума без толкового секретаря. Видели, какое сокровище подыскал мне мистер Крафт?

Делиться впечатлениями, оставшимися от «сокровища» господина проректора, я не стала, рассудив, что лучше не отвлекать Оливера пустой болтовней. Присела в кресле у чайного столика и задумалась о жизни, в которой все так сложно и перепутано.

Освободился ректор через полчаса. Может, и не закончил все, что планировал, но сгреб решительно все бумаги в кучу и отодвинул на край стола. Поинтересовался, не хочу ли я кофе, а узнав, что хочу, спросил, не возьму ли я на себя труд его сварить, так как доверять эту миссию существу в приемной ему не хотелось: мало ли, как это отразится на физическом и психическом здоровье.

Известие об осведомленности эльфов в вопросах изменяющихся реальностей Оливера не удивило, а мои выводы, что использовать эту осведомленность иначе, как принять к сведению, не получится, были приняты и в целом одобрены.

— Завтра я встречаюсь с лордом Эрентвиллем по поводу подготовки к праздничной декаде и непосредственно к полету «Крылатого», — сказал ректор. — Попробую расспросить его и о ритуале. Но думаю, ваш друг и так сообщил вам все, что мог.

Говорить снова было не о чем, но Оливер сказал, что назначил на сегодня совещание чрезвычайной комиссии и сам предложил переждать оставшиеся два часа у него, если у меня нет других дел, конечно.

Дел у меня не было. А к кофе нашлось печенье и раскрошившийся шербет в мятом бумажном пакете.

— Расскажите что-нибудь, — попросил мужчина, устроившись в соседнем кресле. — Неважно, о чем, только не о… Как прошел день в лечебнице? Или…

— Вы когда-нибудь видели лавандовое море? — спросила я и сама не поняла, откуда взялся этот вопрос. Может, навеяло сиреневеньким нарядом временной секретарши.

— Как-то раз. Был проездом в одной из южных провинций, и мне порекомендовали как местную достопримечательность. Красиво.