Осторожно, женское фэнтези. Книга вторая

В отличие от той же леди Пенелопы Грин не совмещал работу в лечебнице с преподавательской деятельностью, и, как выяснилось совершенно зря. Или не зря, если думать о пациентах, которые в противном случае лишились бы внимания опытного доктора. Но читал он… Даже не читал в прямом смысле — папка так и лежала на кафедре. А Грин рассказывал. Я забыла, как точно называлась тема лекции, что-то о современных фармацевтических технологиях и древней рецептуре, и рассказ Грина, полностью этой теме соответствовал, но в этом рассказе не было привычной учительской сухости и отстраненности: самые скучные факты доктор мешал с сопутствующими научным событиям курьезами, каждое прозвучавшее имя снабжал краткой биографической справкой, отчего серьезные ученые мужи и дамы, знакомые студентам по учебникам, представали перед ними обычными людьми, почти такими же, как они, а может быть, и совершенно такими же, и многие из присутствующих, наверное, уже поставили себя мысленно в один ряд с изобретателями вакцин и чудодейственных лекарств. Чем дольше он говорил, тем реже и тише шушукались на рядах, парни все меньше уделяли внимания сидевшим рядом красавицам, красавицы почти не смотрели на парней, и даже на лицах тех, кого я окрестила «белиндами» появилась искренняя заинтересованность. Конечно, если не конспектировать, как это делали «заучки», рассказ, каким бы интересным он ни был, со временем забудется, но я, хоть и взяла с собой тетрадь, даже не открыла ее. Просто слушала. Смотрела на лектора и на то, какую реакцию вызывает его речь у слушателей. С самого начала лекция не была монологом — Грин будто бы приглашал присутствующих к диалогу, но, пока никто не решался, сам задавал себе вопросы и сам же отвечал на них. Естественно, что рано или поздно кто-то из студентов отважился бы подать голос.

— Простите… э-э… доктор… э-э…

Молодой человек, долговязый и нескладный, привстал на третьем ряду. Оказалось, всего лишь не расслышал названия упомянутой Грином местности, богатой лекарственными растениями, где их, собственно, и заготавливали уже несколько веков в изобилии, чтобы продавать по всему королевству, сначала — в аптеки и травникам-одиночкам, а теперь, с ростом и усовершенствованием производства, — на фармацевтические заводы.

Доктор ответил, и понеслось. Некоторые умники, в основном этим грешили пылкие юноши, желали блеснуть познаниями и отчего-то считали, что лучше всего это получится, если уличить лектора в недостаточной осведомленности, чтобы самоутвердиться за его счет. Это они, конечно, зря. Девицы, похихикивая, пытались смутить Грина «неудобными» в их понимании вопросами. Тоже зря. Со стороны их потуги выглядели примерно так: «Хи-хи-хи, скажите, доктор, я дура?» — «Ну, если вы настаиваете…». Хотя, справедливости ради, стоит заметить, что и умникам, и девицам целитель отвечал вполне корректно, не усугубляя глупое положение, в которые те сами себя ставили. А ведь мог бы.

Но подобных выступлений было не так уж много, и вопросы задавались в основном по теме. О редких растениях, о возможности производства каких-то препаратов в домашних условиях, о целесообразности затрат на изготовление заряженных заклинаниями снадобий при существовании аналогов в немагической фармацевтике…

А потом хихикающие девицы как-то разом притихли, а за ними и вся аудитория, и во втором ряду поднялось с места блондинистое ангелоподобное создание, накануне, очевидно, весь вечер зубрившее свою роль. Начала блондинка настолько издалека, что и провидец, наверное, не догадался бы, куда она в итоге свернет. Древняя рецептура, утраченные знания, проблемы законности, морали и магической этики… В общем, дивное создание интересовалось приворотами.

Грин, внимательно выслушавший длинный вопрос, кивнул.

— Это — моя десятая, юбилейная лекция для студентов вашего направления, мисс, — тоже издалека начал он. — И на моей памяти ни одна беседа с фармацевтами не обходилась без того, чтобы кто-нибудь не поднял тему изготовления и применения препаратов воздействия или, как их называют в обиходе, приворотных зелий.

По аудитории пронесся гул и тут же стих.

— Обычно я ограничиваюсь тем, что напоминаю о том, что закон запрещает использование подобных средств, кроме тех случаев, когда препараты применяются в слабой концентрации и с согласия лица, которое является объектом воздействия.

Несколько десятков разочарованных вздохов слились в один.

— Как правило, я даже теоретическую сторону вопроса не берусь освещать, — продолжил Грин, — поскольку не занимался целенаправленно его изучением. Но… — театральная пауза — …буквально недавно мне попали в руки материалы любопытного исследования. Один мой знакомый по заказу некоего научного общества взялся изготовить и протестировать препарат, вызывающий направленное влечение. И я бы был очень разочарован, если бы в этот раз, в порядке исключения, никто не спросил бы меня о приворотах, потому что, — целитель взял с кафедры папку, о которой не вспоминал с начала лекции, — запись того эксперимента у меня с собой.

Студенты оживились.