Осторожно: злая инквизиция! (СИ)

— Давай я просто прокляну то место, где он стоял, — в приступе вдохновения предложила я, — А потом просто в морге выберем нужного покойника: кого с моим проклятьем привезут — тот и наш!

Максим сел на диван рядом со мной (Теплый! Пахнет приятно!), взлохматил волосы руками.

— Нельзя.

Мне показалось, или он произнес это с некоторым сожалением?

— Убивать людей в следственных целях запрещено законом.

— А убивать ведьм в неизвестных целях законом разрешено? — рыкнула я в инквизиторское ухо, расположенное в беспечной близости от моего негодования. — Вот что мне теперь делать? Что?!

— Прямо сейчас — идти досыпать, — невозмутимая сволочь поднялась с дивана и демонстративно почистила пострадавшее ухо. — В идеале — стоит взять отгул и не ходить на работу. Крест нейтрализовал неизвестный газ, но все же лучше дать себе время восстановиться. Мне отгул не светит, а день обещает быть напряженным — так что я тоже лягу и постараюсь выспаться.

На этих словах инквизитор и впрямь начал раздеваться. Вернее — взялся за пряжку ремня, но потом смерил взглядом мою подозрительно невинную физиономию и вопросил:

— Ксения Егоровна, не соблаговолите ли вы отбыть на ваше спальное место?

— Если вам это «благо», то вы и «валите», — проворчала я, понимая, что халявного стриптиза не обломится.

— Понятно, — вздохнул инквизитор и, внезапно наклонившись, подхватил меня на руки.

Поднес к спальне, пинком открыл в нее дверь (о-о-о-о!) и… опустил меня на постель. Одну.

Смерил критическим взглядом композицию, деловито уточнил:

— Раздеть-укрыть?

И был ознакомлен с творческой инсталляцией «подушка как форма негодования».

Поймал, поржал, бросил на постель.

Вышел из спальни и закрыл за собой дверь.

Убивать!

Но с «убивать» в эту ночь явно что-то не задалось у всех, в том числе и у меня. После того как омерзительная, гнусная, подлая инквизиторская сволочь вышла, вошло что-то другое.

Невроз.

Или психоз — не знаю, не сильна я в психических отклонениях.

Вот только что он был рядом, и я думала о том, как бы половчее доказать ему, что он козел, а ведьма — заинька, и о том, что бюст весьма выигрышно виднеется в вырезе футболки, а от инквизитора приятно пахнет чистой кожей и едва ощутимо — парфюмом, и еще вертелся в голове рой других весьма бодрых мыслей.

А стоило мне вытянуться на постели, стало… тревожно. Маятно. По телу волной пробежала дрожь запоздалого страха.

А если бы со мной не было инквизитора? Если бы преступник и правда меня похитил и держал бы в каком-нибудь подвале про запас, как живую консерву?

Ты, детка, второй раз не защитила себя.

Где-то ходит охотник на ведьм, от которого ты дважды не отбилась.

Зашебуршились в углах признаки старых неудач.

Выглянули из щелей страхи.

Пауки завозились где-то в своих паутинах, безмолвно суча лапами, плетя свои бесчисленные липкие нити, ожидая, когда в них влетит глупая ведьма…

И прабабка Ганна попеняла из глубин памяти: учиться надо было лучше, внученька!

Бабка Ганна бы на моем месте — да-а-а… Она бы этого ублюдка уже тоненьким слоем на хлебушек мазала и по кусочку жевала. Шутка ли — две войны, фашистская оккупация…

И баба Тоня. Да ее до сих пор весь город как вспомнит — так вздрогнет, оглянется и через плечо поплюет. Такая ведьма себя бы в обиду не дала. Не позволила бы загнать в квартиру, как испуганную зайчиху. Не сидела бы в своей спальне, трясясь от страха.

Поняв, что лежу, забившись под одеяло прямо в одежде, я волевым усилием взяла себя в руки.

Нет уж, так дело не пойдет.

Я, Ксения Егоровна Свердлова, ведьма. Первая в своем поколении. Тридцать третье колено в своем роду.

Футболка полетела в одну сторону, джинсы в другую, белье улетело следом за одеждой.

Я властна над своими кошмарами, а не они надо мной.

Безумный комплект, купленный по цене крыла от самолета в минуту душевной слабости и помрачения рассудка (черное кружево без косточек и стыда, бретели крест-накрест и та степень прозрачности, когда для воображения место еще есть, а для сомнений — нет).

И никаким страхам не свести меня с ума!

Диван прогнулся под весом хозяйки.

Я наклонилась к спящему инквизитору…

А в следующее мгновение меня молниеносно скрутили и подмяли под себя. Внизу живота сладко дернуло, но это не совсем то, что я имела в виду.

— Что ты тут делаешь?

Без малейших признаков осознания, на чистых, кажется, рефлексах Макс быстро и уверенно изучил мои руки — пустые, сюрприз! — пустил поисковый импульс по телу, проверяя на спрятанные заготовки волшбы…

И, кажется, очнулся, повторив уже осознанней:

— Что ты тут делаешь?

А меня отпустило. Вот в тот самый момент, как он спросонок и по въевшейся инквизиторской привычке едва не свернул невинной ведьме шею, страхи мои рассосались.

— Ты знаешь, секса очень хочется, — абсолютно искренне призналась я, испытывая злорадное и почти эротическое удовольствие от его растерянности.

Несмотря на то, что с виду в инквизиторе — кожа, кости да пара километров жил, он был тяжел.

Вес, прижавший меня к пружинам родного дивана, был приятен.

Твердое, настороженное тело. Горячее. Напряженное. Жесткая рука на моем горле, готовая в любой момент…