Осторожно, злая невеста

– А какое решение? – так или иначе, мне было необходимо хоть какое-то действие.

– Вот тебе решение. Наливай и пей.

Так мы поступили. Вечер тянулся, как старая жевательная резинка. Вкуса в нем не было, только оскомина и усталость.

– Поехали, – я поднялся со стула, обрывая бессмысленное заседание. – Хоть что-нибудь попробуем сделать.

– Опять красть будем? – скептически осведомился Ибрагим.

– Надо будет – будем. Я оптимист.

– Тебе с таким упорством штангой надо было заниматься. Чемпион бы вышел, – тем не менее, он поднялся и последовал за мной.

На лавке рядом с подъездом Алины мы успели просидеть около часа, безуспешно пытаясь дозвониться ей на трубу. Ответа не было, сразу же включался автоответчик.

Но совсем бессмысленным назвать наше ожидание не получилось. Из подъехавшего тёмного внедорожника, остановившегося недалеко от нашей наблюдательной позиции, вышел не кто иной, как Соловей, и отправился прямо к нам.

 Я, коротко поздоровавшись, попытался объяснить ему ситуацию, но он лишь резко дернул рукой, обрывая меня на полуслове.

– У меня пару новостей для тебя, и обе неприятные. С какой начать?

– Начните с хорошей, – я попытался хоть как-то переломить этот скатывающийся в пропасть вечер.

– Тогда по порядку. Алина более тебя видеть не желает, равно как и слышать. Звонить, искать, поджидать её, я тебе лично и по ее личной просьбе запрещаю. Тут всё должно быть понятно. Это раз.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Он мельком взглянул на молчащего рядом Ибрагима и опять перевёл взгляд на меня.

– Второе. Занимаясь твоим долгом, я делал это в её интересах. К твоему сожалению, теперь ты в сферу ее интересов более не входишь. Что переводит наши с тобой отношения в сферу сугубо финансовую и строго иерархичную. Твой долг перешел в мою компетенцию, проще говоря ты мне должен. Отдавать начнёшь немедля, завтра я хочу видеть твой план и график выплат.

Он удалился, оставив нас наедине с мыслями и затухающей суетой засыпающего города.

– Анекдот знаешь, – наконец прервал паузу Ибрагим. – Чем пессимист отличается от оптимиста? –и не дожидаясь меня, сам себе ответил, – Пессимист вздыхает, что хуже уже не будет.  А оптимист радуется. – Будет, будет!

Алина

– Ты Гусева, чеканутая, – Филатова дотянулась до очередного печенья и, откусив сразу половину, жуя, продолжила читать нотацию. – Как можно выгнать такого самца, только потому что он самец? У тебя мозги есть? Честное слово, как собака на сене, сама не ешь и другим не даёшь.

– Филатова, – я была не намерена выслушивать всю эту чушь. – Тебя реабилитировали досрочно, так скажи спасибо. Сидит, учит тому, в чем сама не разбирается.  Я же тебе говорю, – меня переполняла горечь. – Я ему это простить не могу. Он использовал меня. Как средство. Решал свои проблемы.

– И как женщину использовал – сама хвасталась, – напомнила Филатова. – В кои веки нормальный самец попался, а она нос воротит. Зажралась ты, голубушка. Зажралась.

– Он мне с самого начала врал! Познакомился со мной, чтобы свои проблемы решить, понимаешь ты, картошка накрашенная?

– Мерси за картошку. На себя в зеркало погляди – сразу желание критиковать других пропадёт. Чья бы корова, – Настя рассерженно перестала на минуту жевать. – Ты вообще, соображаешь что-нибудь? Ты сама его первоначально использовала, чтобы отец от тебя отстал. Сама в корыстных целях познакомилась, для своей личной выгоды. Так что, если я правильно понимаю, вы квиты. Один-один. Друг-друга стоите, два сапога, как говорится.

– Ничего ты не понимаешь, – я рассердилась, несмотря на логичность некоторых её аргументов. – Тебя послушать, так ничего такого он не сделал.

– Я бы простила, – Филатова вальяжно откинулась на стуле и сощурив глаза добавила. – Но ты нет! У тебя к людям такие высочайшие моральные запросы, каким только ты соответствовать можешь. Ты непорочная дева, практически.

– Филя, ты меня бесишь, – она всё больше и больше действовала мне на нервы. – Я тебя умоляю, заткнись.

– Ты Гусева сама кого хочешь выбесить можешь. Помнишь в школе, на физкультуре, ты так и не научилась через козла прыгать? Это твоя судьба. Так за козла замуж и выйдешь, не умея прыгать через препятствия.

– Филатова, иногда чайник разумнее булькает, чем ты философствуешь.

Она не обратила на эту фразу никакого внимания, старательно рассматривая свежесделанные ногти.

– Супер! Да? – она повернула руку ко мне, демонстрируя маникюр. – Ослепительно же!

– Плевать я хотела на твои ногти! Что ты за человек такой? И разговаривать с тобой бесполезно, и выгнать жалко, – тут я в точку попала. В этом, вообще, вся суть Филатовой. Ещё со школы. Но лучшей подруги у меня нет. Чем-то она меня дополняет.

– Я тебе всё, что надо, уже сказала. А ты услышала, но принимать не хочешь. Нравится – бери. Не нравится, другим отдай. Менее моральным.

– Да забирай сколько душе угодно, слышать о нем не хочу, – меня уже конкретно бесил этот разговор.

– Что о нем слышно? – осведомилась Филатова.

– О каком о нём? – ядовито переспросила я.

– Не придуривайся. О твоём Руслане – что нового?