Остоженка. От Остоженки до Тверской

В Большом Власьевском переулке почти не осталось материальных свидетелей прошлого. Многие строения снесены, расчищены открытые пространства, появились и новые жилые здания. Из несохранившихся домов можно отметить дом под № 1, где в середине 1880-х гг. жил крупный ученый физико-химик И.А. Каблуков. На участке № 9 (в современном жилом доме последние годы жизни провел известный театральный и киноактер М.А. Ульянов) в конце XVIII в. и в течение всего XIX в. было владение Офросимовых. У них с 1852 по 1868 г. квартировал филолог и искусствовед, профессор Московского университета Ф.И. Буслаев, работавший тогда над такими фундаментальными исследованиями, как «Историческая грамматика русского языка» и «Исторические очерки русской народной словесности и искусства». Здесь же зимой 1894 г. жил на одной квартире с приятелем писателем И.Н. Потапенко Антон Павлович Чехов. В соседнем доме (№ 11) обыкновенно останавливался в свои приезды в Москву А.И. Тургенев. Его в мае 1840 г. несколько раз посещал здесь М.Ю. Лермонтов, который был в своем родном городе проездом из Петербурга, направляясь во вторую ссылку на Кавказ.

Другой наш знаменитый земляк хирург Н.И. Пирогов также останавливался в этом переулке (дом № 10) в октябре 1854 г. проездом в действующую армию, где он намеревался «употребить все свои силы и знания для пользы армии на боевом поле» при осаде Севастополя во время Крымской войны.

В Большой Власьевский переулок в 1823 г. переехала семья А.И. Герцена. Его отец, много лет живя вместе с братом в наемных домах, решил купить собственную усадьбу. Главный дом ее находился в глубине участка, во дворе дома № 14, три этажа которого были построены в 1873 г. Многие из окружения Герцена с любовью вспоминали «старый дом», как они называли его, а Н.П. Огарев посвятил ему стихотворение:

Старый дом, старый друг, посетил я
Наконец в запустеньи тебя,
И былое опять воскресил я,
И печально смотрел на тебя.

Вот и комната: с другом, бывало,

Здесь мы жили умом и душой:
Много дум золотых возникало
В этой комнатке прежней порой.

Во многих путеводителях утверждается, что дом был разрушен в 1912 г., но еще в 1920 г. в журнале «Творчество» писали, что он, «к сожалению, находится в полном забросе и обречен, по-видимому, на уничтожение». В этом доме до высылки его за границу жил философ Н.А. Бердяев.

В 1922 г. его вызвали на Лубянку и объявили о выселении из России, предупредив, что если он появится в ее границах, то будет немедленно расстрелян.

В эмиграции Бердяев попал сначала в Берлин, где сразу же окунулся в активную жизнь русской эмиграции, а через два года переехал во Францию, в Кламар, небольшой городок под Парижем, где прожил до кончины в 1948 г.

Он пользовался большой известностью за границей, часто печатался, помещал статьи в эмигрантских журналах и издавал книги. Так, например, его «Новое средневековье» принесло Бердяеву европейскую известность как крупного философа.

Но вот отношение к нему многих эмигрантов было резко отрицательным: так, к примеру, известный философ, монархист и идеолог Белого движения И.А. Ильин писал о работах Бердяева: «Я всю жизнь считал его писания поверхностными, безответственными и вредными».

Малый Власьевский переулок с 1960 по 1994 г. назывался улицей Танеева; в начале XIX в. это был Старый Власьев переулок. На территории углового с Гагаринским переулком участка (№ 18/2) находится одноэтажное строение с резными оконными наличниками. В апреле 1904 г. сюда переехал Сергей Иванович Танеев, «композитор-мастер, – как писал о нем С.В. Рахманинов, – образованнейший музыкант своего времени, человек редкой самобытности, оригинальности, душевных качеств…».

В этом скромном домике Танеев прожил 11 лет, до самой смерти, последовавшей после того, как он простудился на похоронах А.Н. Скрябина в 1915 г. Танеев был «совестью» музыкальной Москвы: Чайковский говорил о нем, что «в нравственном отношении эта личность есть безусловное совершенство». Танеев бескомпромиссно выступал за справедливость не только в ведении дел близкой ему консерватории, его волновали и более общие вопросы. В 1915 г. он объявил о своем намерении подписать адрес с требованием свободы печати, совести, собраний. Танеев недвусмысленно писал, что «наглость и дерзость лиц, облеченных властью, только потому и достигли таких размеров в нашем обществе, что проявление этих свойств совершается беспрепятственно, встречает поддержку и поощрение, а в лучшем случае разве лишь пассивное к себе отношение», слова, которые могут быть применены к самым разным периодам истории России, в том числе и к нашим дням.