Острая любовная недостаточность

– Зачем?

– Поговорить. Просто посидеть. Трофима помянуть.

Марьяна опустила голову.

– Ты знаешь? – спросил он.

– Я же не с луны свалилась.

– И что?

– Очень жаль Трофима. Что я еще могу сказать?

Марьяна просила его не вспоминать о том прошлом, в котором она была близка с Трофимом.

Может, она и бросила старшего брата Никиты, но ей не в чем было себя винить. Не захотела она строить свое счастье на чужом несчастье. Как не желала и разбивать семью Никиты. Он-то готов был на все ради нее, а Марьяна ушла с холостым Игнатом и больше его к себе не подпускала.

– Это все Тамара.

– Зачем ей?

– Да баба у Трофима была, он вроде бы жениться на ней собирался. Следствие так считает. На этом обвинение и строится. – Никите не хотелось вдаваться в подробности, но Марьяна проявила интерес. – Мотив у нее был. Да и грибы в тумбочке нашли, которыми она его отравила.

– Следствие считает?

– Да.

– А на самом деле как было?

– Не собирался он жениться.

Какая разница, собирался Трофим жениться или нет? Главное, что поганки в тумбочке у Тамары нашли.

– Так, может, Тамара и ни при чем?

– А грибы? На банке ее пальчики были.

– Почему мы не едем? – спросила Марьяна.

– Смотрим, когда твою машину заберут. – Никита не хотел расставаться с Марьяной, потому не спешил увозить ее.

– Ты куда-то ехал.

– За меня не переживай. Я только за тобой не успеваю, а так всегда и во всем первый. Почти.

– Я не могу с тобой…

– Почему?

– Я замужем. У нас с тобой непростые отношения. Отвези меня домой.

– Ты ничуть не изменилась, – с сожалением сказал Никита.

– У меня ничего не изменилось. Я все еще замужем.

– Все еще? Ты так говоришь, как будто собираешься разводиться.

– Не собираюсь. – Голос Марьяны дрогнул, как это бывает у человека, когда он кривит душой.

– А вдруг?

– Как там Лариса? – спросила она только для того, чтобы сменить тему.

– Лариса… Может, не будем о грустном?

– Привет ей передавай.

– Издеваешься?

Марьяна удивленно повела бровью. Ее задел его тон, но Никита угадал. Она действительно шутила, причем с намеком на обстоятельства. Лариса не обрадуется, если узнает, с кем Никита сегодня встречался.

– Считаешь меня подкаблучником?

На этот раз Марьяна вскинула обе брови. У нее и в мыслях не было так его называть. Но если он оговорился, значит, что-то такое есть.

– Я птица вольная, – сказал Никита, немного подумал и добавил: – Только вот на седьмое небо не пускают. К тебе.

– А ты рвешься? – спросила Марьяна и сама же смутилась от собственной смелости.

– А надо? – осведомился он.

– Отвези меня, пожалуйста, домой.

– Машину еще не забрали в ремонт.

Марьяна открыла дверцу и приподняла ногу, чтобы перенести ее через порожек.

– Все, едем!

Марьяна опустила ногу. Она сама закрыла бы дверцу. Но Никита вдруг потянулся через нее, схватил за ручку. При этом он прижался к ней, ощутил упругость ее груди.

– Не надо! – В ее голосе было столько же возмущения, сколько и скрытого восторга.

От сильных ощущений в нем вздыбилась каждая клеточка тела. Ее тряхнуло изнутри нисколько не меньше. Она хотела его прямо здесь и сейчас!

Он помнил, как однажды усадил ее на стол и прижал к себе. Марьяна тогда сопротивлялась ему и немножечко себе. Она еще не хотела быть с ним, но уже ощутила потребность в этом.

А потом был офис кустарного завода, на котором ее муж отливал тротуарную плитку. Игнат куда-то ушел, а Никита потерял голову и зажал Марьяну в угол. Вот тогда она захотела его по-настоящему, но испугалась своих собственных чувств. Да и муж был где-то рядом, мог застукать их. Она закричала, позвала его на помощь. Была драка, пролилась кровь.

Но сейчас Игнат был где-то далеко. Возможно, Марьяна рассталась с ним. А вместе с мужем исчез сдерживающий фактор. А она уже зрелая женщина, хотя и молодая.

– Я тоже кричу себе, что не надо!

Никита должен был отстраниться от нее, но тело уже не слушалась его. Да и голова отказывалась соображать. Сознание и страсть слились в одно целое и рухнули в безумие.

– Зачем? – пробормотала Марьяна.

Никита вдруг понял, что его рука мнет ее грудь, а губы обжали мочку уха. Запах волос и кожи Марьяны не просто пьянил, он валил с ног.

– Затем, что я никогда никого не любил, только тебя.

– Это неправильно. – Марьяна отталкивала его, но как-то вяло.

– Я знаю. Но ты уходишь, а я не могу тебя отпустить.

Никита догадался пнуть ногой водительское сиденье. Тут же открылась дверца. Алик все понял и выбрался из машины.

Она у Никиты просторная, с удлиненным корпусом. Заднее сиденье раскладывалось на раз-два. Стекла непроницаемые, дверцы можно заблокировать.

– Я тебя ненавижу! – Марьяна предприняла последнюю попытку оттолкнуть его.

Но Никита не сдавался. Он не стал застегивать пуговицы на ее жакете. Марьяна лишилась последних сил, затихла, в страхе зажмурилась.

Он забрался к ней под юбку, стащил с нее колготки.

– Я тебя проклинаю, – едва слышно проговорила она, когда его губы коснулись ее набухшего соска.

– А я тебя боготворю! – сказал Никита и снова нырнул в бурлящий омут.

Стихийное бедствие захлестнуло их с головой.