Острая любовная недостаточность

Адвокат заявил протест, но судья его отклонил. Горничная мотнула головой и сказала, что ничего не утверждает. Мол, как оно было, так я и говорю.

Тут в зале появился Алик. Рядом с Никитой было свободное место.

Он занял его и только затем спросил:

– Можно?..

– Только не храпи, когда заснешь, – уныло пошутил Никита.

– Нет, что вы!

Алик продержался минут десять, не больше. Он задремал, не замечал горничную, дававшую показания. Вскоре допрос закончился. Когда девушка проходила мимо него, Алик распахнул глаза, встрепенулся, как будто увидел зверя редкой породы, причем без намордника. Он повернул голову, поглядел ей вслед, почесал затылок.

– Что такое? – Никита насмешливо глянул на него.

На красивых женщин Алик реагировал, как рыба на мормышку. Потому и попался в свое время на крючок, получил дозу снотворного. Горничная у Трофима – девка смазливая, потому и клюнул на нее Алик.

– Да ничего.

– Шевелится? Догоняй. Пять минут у тебя есть, – заявил Никита.

Заседание суда еще не закончилось, но у него уже иссякло терпение. Пора закругляться.

Руки у Агаты красивые, изящные, нежные, с прозрачной кожей. Движения мягкие, вкрадчивые. Игнат захмелел от приятных ощущений.

– Не надо. – Он отшагнул от нее, чтобы она не гладила его по волосам.

– Мне приятно, – с грустью сказала она.

– Почему ты на меня не накричишь? – раздраженно спросил Игнат.

– За что?

– Как за что? Я бросил тебя, вернулся к своей жене.

– Но я же обманула тебя. – Агата протяжно вздохнула.

– Это не ты, а мама.

– Я не обманывала. Антон твой сын. Но ты не веришь мне, ушел к жене. Я это заслужила.

– Нет.

– Ты же не бросишь нас? – На глазах у Агаты заблестели слезы.

– Нет. Я буду вам помогать. И квартиру эту мы выкупим в самое ближайшее время. Марьяна звонила в банк.

– Марьяна? – Агата удивленно повела бровью.

– Марьяна хочет, чтобы я вам помогал. Но не более того.

– Она знает, где ты?

– Наверное, догадывается. – Игнат пожал плечами.

– И не звонит.

– И не звонит. Потому что доверяет.

– Может, ей все равно? Она не ревнует? – Агата подошла к Игнату, мягко уложила ладони ему на грудь.

– Нет, ревнует.

– Может, она хочет, чтобы я оставалась твоей любовницей? – Ее пальчики пришли в движение, расстегнули пуговицу на рубашке.

– Не хочет.

– А я очень тебя хочу, жутко по тебе соскучилась. – Она распахнула халат, под которым ничего не было, прижалась к нему.

Телефон не зазвонил. Может быть, Марьяне действительно все равно, спит он с Агатой или нет? Она не ревнует именно потому, что не любит. Все ее мысли забиты Никитой.

– Ты останешься? – Агата отстранилась, но только для того, чтобы снять с него рубашку.

– Только ненадолго.

Почему он должен хранить верность Марьяне теперь, после того как она переспала с Никитой? Может, и Ведерникову в лифте не отказала.

Глаза у отца светились, в них чувствовалась жизненная сила. Он души во внуках не чаял. Они дарили ему радость. Но Никита чувствовал, что отец догорал. Еще чуть-чуть, и все.

К своей комнате Степан Данилович шел как будто на последнем издыхании. Никита смотрел на него с болью, а Лариса – с жалостью. Они дернулись, когда отца повело в сторону. Лариса успела первой. Она поймала его, обхватила руками, удержала. Никита пришел ей на помощь.

– Не надо, я сам.

Лариса легонько толкнула Никиту, он отошел. Она тоже отступила от отца.

Тот действительно дошел до своей комнаты сам, без посторонней помощи. Никита шагал рядом и видел, с каким трудом давался ему каждый шаг. Они провели его до комнаты, помогли сесть в кресло.

– Вам плохо, – сказала Лариса. – Я вызываю «Скорую».

– Ничего не плохо. Просто устал. Степка такой шустрый.

– Все равно я вызову врача.

– Нет. – Отец рассерженно махнул в сторону двери.

Лариса кивнула, выразительно глянула на Никиту, и они вышли из комнаты.

– А «Скорую» вызвать все равно нужно, – сказала она и позвонила куда следует.

Врач снял кардиограмму, измерил давление и сказал, что особых оснований для беспокойства нет. Сердце слабое, но стабильное.

– Мы, конечно, можем забрать Степана Даниловича в больницу, но я не рекомендовал бы. Дома дышится легче.

Лариса озадаченно глянула на Никиту. Дескать, в больнице действительно тоска, дома куда веселей. Никита согласился с ней, и «Скорая» уехала.

Сначала Марьяна отдалась Никите, а потом напилась. Именно это и хотел сказать ей Игнат. В свое оправдание. Но промолчал. Он переспал с Агатой, выпил с ней на дорожку.

– У Агаты был? – как о чем-то будничном спросила она.

– Был. И что?

– Ничего.

– А если я спал с ней?

Марьяна ничего не сказала, пожала плечами и отправилась на кухню. Игнат нагнал жену, встал между нею и плитой, в которой, судя по запаху, томился ужин.

– Ты не ответила на вопрос.

– Ты не можешь простить мне Никиту.

– Я-то могу! – Игнат стукнул себя кулаком по груди. – А душа мечется!

– Ты пьян.

– Имею право!

– Может быть. Вымой руки, садись за стол.

– А что, Агата меня не покормила?

– Как знаешь. – Марьяна повернулась к нему спиной.

– Мы ужинали с ней. И выпивали, – крикнул он.

Но Марьяна и ухом не повела. Как будто не услышала.