Острая стратегическая недостаточность

Выходит, подпитка Средней Азии водой сибирских рек решает не только региональные задачи. Она способна вернуть к привычной норме климат едва ли не всей Евразии. И во всяком случае улучшит обстановку в Западной Европе. Вероятно, это поспособствует даже решению проблем финансирования проекта, весьма затруднительного при нынешнем экономическом положении среднеазиатских республик, да и России.

ВОДЯНОЕ ОТОПЛЕНИЕ

Уменьшение воздушного потока через Европу в Среднюю Азию не только приводит к накоплению избытка влаги в прибрежных регионах. Вдобавок ещё и сокращается перенос этим потоком тепла из Гольфстрима. Это породило слухи о снижении общей интенсивности течения.

Причины ослабления называют разные. Движущая сила Гольфстрима – подъём воды в Мексиканском заливе при её нагреве солнечным теплом и опускание в Ледовитом океане при охлаждении. Нарушить соотношение этих двух процессов можно разными способами. Например, если поверхностные воды Ледовитого океана заметно опреснятся таянием тамошних плавучих льдов при глобальном потеплении, им будет труднее опускаться: ведь вода в глубине океана окажется солонее – значит, плотнее – поверхностной. То же самое случится, если температура воды у поверхности заметно повысится.

Распреснение Ледовитого океана – по крайней мере близ российского побережья – и впрямь имеет место. Да и потепление – хотя и локальное – там наблюдается. Ведь всё те же северные реки несут в океан громадное количество пресной и сравнительно тёплой воды. Ослабление подсоса воздуха в Среднюю Азию наращивает и объём, и температуру речного стока. Так что Гольфстрим действительно может отключиться. Это, кстати, дополнительный стимул к европейскому финансированию обводнения.

На мощность Гольфстрима влияет и климат Северной Америки. Там главные реки – включая Миссисипи – текут с севера на юг и впадают всё в тот же Мексиканский залив. Потепление там сокращает пресный сток, солёность поверхностных слоев воды в заливе нарастает, ей труднее подниматься при нагреве.

Прежде чем направиться на восток, к берегам Европы, Гольфстрим омывает – и отапливает – заметную часть североамериканского атлантического побережья. Ослабление потока может повлечь катастрофические последствия не только на западе Европы, но и на востоке Канады. На климате её южного соседа эти колебания скажутся куда меньше: прибрежный мегаполис от Бостона до Вашингтона прогревается не только Гольфстримом, но и прямым солнечным облучением. Может быть, ещё и поэтому там, усиленно рекламируя парниковую теорию, в то же время не предпринимают почти никаких вытекающих из неё практических действий против глобального потепления. Хотя скорее сказывается давнее – ещё задолго до начала копенгагенского саммита – осознание большей частью американского руководства ложности парниковой теории. Не зря американцы – в отличие от канадцев – отказались ратифицировать кётский[119] протокол об ограничении выброса парниковых газов, а только подталкивали к этому убийственному для промышленности решению весь остальной мир.

НАМ ЖАРА НЕ ПОМОЖЕТ

Кое-кто считает: для России предстоящие изменения климата могут оказаться благоприятны. Прогрев Ледовитого океана расширяет нашу зону эффективного земледелия. Накопление влаги в средней полосе России пополняет реки, текущие на юг европейской части, и тем самым улучшает водное питание Черноземья и многих других регионов, где общее плодородие ограничено именно неблагоприятным водным балансом.

Увы, особо рассчитывать на такой подарок природы не приходится. Как видно по той же Западной Европе, нынешние перемены климата существенно наращивают размах погодных колебаний. Сельское хозяйство с трудом переносит любую нестабильность. Ей, конечно, можно до некоторой степени противостоять усложнением агротехники. Но потребная степень усложнения посильна разве что Западной Европе и Северной Америке, где даже в разгар экономического кризиса можно организовать изрядные капиталовложения. Нам же вряд ли доступна быстрая реорганизация всего земледелия, необходимая для эффективного использования новых климатических условий.

Вдобавок у возможных перемен есть и несельскохозяйственные последствия – большей частью неблагоприятные. Например, значительная часть конструкций (от зданий до магистральных нефтегазопроводов), выстроенных на вечной мерзлоте, оказывается под угрозой разрушения, как только мерзлота хоть немного подтает. Чем торговать, если потепление порвёт строящийся сейчас газопровод со свежеосваиваемого месторождения на Ямале?

Словом, Россия должна всерьёз опасаться климатических изменений. И быть в авангарде борьбы с ними. Значит, в авангарде разработки научно обоснованной – а не фальшиво рекламной – теории причин изменения.

ОТ СЛОВА К ФОРМУЛЕ, ОТ ФОРМУЛЫ К ЧИСЛУ

Всё изложенное – всего лишь качественные (так сказать, натурфилософские) соображения. Конечно, с таких соображений начинается любая теория. Но она ни в коем случае не должна ими заканчиваться.