Остражка детДомАвец. Магия БлагоРодной

– Я ближе, чем тебе кажется. Ищет…, найдет…. Близко… скоро….

Женька перестала дышать в кулачки и большой палец правой руки сам заскользнул ногтем под ее зубы.

– «Лучше ногтегрызство, чем все это», – продиктовало сознание напуганного ребенка. Женька добежала до своей кровати и позволила вредной привычке взять верх над ее решимостью. А почему нет? Ведь сейчас у нее даже было вполне весомое оправдание – требовалось выковырять из-под ногтей осколки краски, причиняющие все более ощутимую боль.

Женькины острые зубки трудились очень усердно, основательно заглушая своим щелканьем все пугающие звуки окружающего мира. Но результатом их усердия стало не устранение боли, а ее обновление. Так как, избавившись от осколков, Женька едва не избавилась и от ногтей, которые теперь огибали красно-белые шершавые дуги.

– Как же щиплет…, щ…. Почему я это сделала? Мама будет ругать, а бабушка…, – подумав про прабабушку, девочка поджала ноги и, спрятавшись под одеяло, принялась считать воображаемых петухов. Почему петухов? Потому что их громкое кукареканье мешало прислушиваться к тишине, которую все еще могло нарушить что-нибудь очень нежелательное.

С каждым новым петухом под одеялом становилось все более душно, но Женька и не думала выбираться из своей темницы. Скоро ее мысли стали похожи на спутавшиеся после мытья волосы и девяносто седьмой петух прокукарекал уже во сне.

– «Кыш!» послышалось из-за богатого петушиного хвоста. Петух испуганно захлопал крыльями и, скакнув в Женькину сторону, поцарапал ей щеку.

– Вот вредная птица, – вырвалось у девочки.

– Это не птица вредная, а ты, – в одном шаге от Женьки стояла ее бабушка. – Почему ты не пришла ко мне сегодня?

– Меня не взяли.

– Нет, ты сама не захотела, я слышала твои слова. Ты ненавидишь мои пирожки. Ты ненавидишь меня. Ты очень плохой и невоспитанный ребенок.

– Это неправда, – Женька шмыгнула носом.

– Правда, – бабушка протянула к Женьке руки, Женька сделала шаг назад. – Напрасно…, напрасно ты удаляешься от меня. Они все равно достигнут тебя.

– Кто они? – не поняла Женька, но растущие бабушкины руки в ту же секунду ответили на ее вопрос.

– Не надо, бабушка, я не хочу в черную дыру, – взмолилась девочка. – Я не хочу.

– А кто предлагал тебе выбор? – захихикала бабушка и, сдавив плечи внучки пухлыми пальцами, расплылась в темное пятно.

– Я не хочу, не хочу, не хочу, – Женька начала брыкаться. Ее колено врезалось в ее же щеку, и девочка открыла глаза. Она по-прежнему находилась в детской, правда, уже не под одеялом. Никаких петухов в комнате не было, как и бабушки с ее, не знающими границ, руками. Но темное пятно на стене было, и растворяться вместе со сновидением почему-то не собиралось, даже после того, как Женька потерла глаза.

– Уходи, – дрогнули губы девочки.

– Надо…, надо искать, – послышалось в ответ.

В следующий же момент из Женькиной груди вырвался искрящийся шар. Женька онемела. Шар описал несколько кругов вокруг ее головы и, резко нырнув за черное пятно, взорвался с таким громким звуком, что к Женькиной немоте добавилась глухота.

И девочке осталось только сидеть и молча наблюдать за рассыпающейся стеной. Будто та была сделана из одного песка.

Вопреки Женькиным ожиданиям, за исчезнувшей стеной открылась не соседняя комната, а пустота…, сплошная пустота.

Из этой самой пустоты в детскую ворвался сильный ветер. Обогнув черное пятно с двух сторон, он окутал Женьку собой, как пеленами и, сдунув ее с кровати, забросил в черную дыру. Теперь Женьке казалось, что она еще и ослепла. Так как, сколько бы ни оглядывалась по сторонам, везде виделась одна кромешная тьма. Будто, ни вокруг, ни вверху, ни внизу, совершенно ничего не было. Но спина девочки – причем каждый ее несчастный позвонок, а также колени, а после и локти с темечком, болью кричали об обратном. Женька то катилась, то кувыркалась по чему-то твердому и неровному, словно по круто падающей вниз дороге, наскоро заасфальтированной кем-то не особо ответственным и честным.

– Ау! Ф-ф-ф…. Ау! – Словно выплюнутая из гигантской трубочки, похожей на ту, из которых знакомые Женьке мальчишки обычно пулялись неспелой ягодой, девочка налетела на что-то пушистое, но не очень мягкое. – Ой, это мне не кажется, – теперь ты на сомом деле здесь? – с удивлением обнаружив перед своим лицом морду поверженного ею уже почти знакомого существа с желтыми глазами, удивленно протараторила Женька.

– Нет, это ты здесь…, – недовольно ответило существо. – То есть…. Ну, я тоже здесь…, только я тут был и до «теперь». А вот ты пришла оттуда, – существо ткнуло изумрудным носом в сторону исчезающей черной дыры.

– Не оттуда, а из дома. И не пришла, а прикувыркалась, – отважилась поспорить Женька, но вдруг вспомнила, что забыла испугаться, и испугалась.

Существо почувствовало, что давление ослабло, и через мгновенье поверженной оказалась уже Женька.