Острее шпаги (Клокочущая пустота, Гиганты - 1)

Слуга повернул своего измученного мула и поехал искать трактир мимо дерущихся на шпагах солдат, с удовлетворением отмечая, что гвардейцы вынуждены отступить. Мушкетеры не стали их преследовать, и один из них, великан с лихо закрученными усами, подмигнул Огюсту.

- Откуда? - низким басом спросил он.

- Из Амстердама, сударь, - с подчеркнутой готовностью ответил слуга и подобострастно улыбнулся.

- А мы думали, из Бордо, - добродушно заметил мушкетер, вкладывая шпагу в ножны. - Там, говорят, вино отменное.

Всадник, отдав поводья выбежавшему послушнику, скинул черный плащ и оказался в офицерском мундире нидерландской армии. Он вошел в мрачное монастырское здание вслед за встречавшим его аббатом со строгим аскетическим лицом.

Толстые, как в крепости, стены, низкие арки, темные коридоры и благоговейная тишина, подчеркиваемая отзвуком шагов под сводчатыми потолками, заставляли говорить вполголоса.

- Его преподобие благочестивый отец-настоятель отвел для моих гостей монастырскую трапезную, дорогой Декарт, - обернулся к офицеру аббат. - В ожидании тебя они восхищаются твоей отвагой.

- Надеюсь, дорогой Мерсенн, эти толстые стены - надежная защита от преследований?

- Монастырь - крепость духа и веры, ни один воин его величества или его высокопреосвященства не осмелится войти сюда.

- Да благословит бог совместные усилия правителей Франции во всех государственных делах, - с иронией произнес Декарт и другим уже тоном добавил: - С кем же встречаемся мы, дорогой аббат?

- С моими корреспондентами, с которыми ты поддерживал через меня почтовую связь. Ты узнаешь и Омара Торричелли, вынужденного преодолеть еще более дальний путь, чем ты. И Пьера Ферма, с которым встречались в Египте. Интересен будет и юный Блез Паскаль, изобретатель и естествоиспытатель, а также его отец Этьен Паскаль - математик, де Бесси и другие, с кем увидишься.

- Пьер Ферма? - задумчиво повторил Декарт. - Еще бы не помнить! Могила Диофанта! Но по поводу его последнего, пересланного вами письма у меня серьезные возражения.

- Для того мы и собрались здесь, чтобы всех выслушать, - сказал аббат, распахивая двери трапезной.

В этот день по указанию отца-настоятеля все монахи вкушали пищу по своим кельям.

При виде Декарта и аббата Мерсенна его гости, приветствуя философа, встали с лавок у длинных столов.

- Рене! Мы не виделись пятнадцать лет! - идя навстречу Декарту, протянул руку Ферма.

- Вы немало преуспели, почтенный метр! Потолстели! Обзавелись семьей?

- Да, пока трое детей. Старшего, Самуэля, привез в Париж учиться.

- Пусть учится, становится ученым и не допускает ошибок, подобных отцовским.

- Что вы имеете в виду, Рене?

- Я сообщу свои соображения не только вам, но и всем присутствующим.

Немного озадаченный такой встречей, Ферма отошел, но ему пришлось сразу же вернуться, потому что аббат Мерсенн попросил его поделиться с гостями монастыря своими новыми открытиями в области математики.

Декарт устроился на краю скамьи, отставив в сторону огромную ногу в ботфорте, и презрительно фыркал, покручивая свой офицерский ус.

Рядом с ним сидел бледный юноша лет девятнадцати - Блез Паскаль, странно выглядевший среди почтенных собратьев по науке, каждый из которых занимал заметное место в обществе - кто юрист, как Ферма, кто офицер, как Декарт, или монах, подобно Мерсенну.

Пьер Ферма говорил по-латыни изысканно и почтительно, но, касаясь математики, с неуловимым чувством превосходства, чего сам не замечал, будучи человеком скромным и добродушным:

- Мне привелось вести в Тулонском парламенте дело крестьян против герцога Анжуйского. Спор касался денежной компенсации за перешедшие к герцогу земли после спрямления им извилистой линии границ земельных угодий. Подсчитать утраченные крестьянами площади, ограниченные прежде неправильными кривыми, никто не умел, приблизительные же подсчеты герцог отвергал как заведомо неверные, в результате крестьяне остались и без земли, и без денег за нее, а судейское дело зашло в тупик. Я предложил любую извилистую линию разбивать на отрезки, которые практически точно являются кривыми второго порядка: либо частями эллипса, либо параболы, либо гиперболы, то есть сечениями двух соприкасающихся вершинами конусов, с раструбами, уходящими в бесконечность.

- Бесконечность! - воскликнул юный Блез Паскаль, длинные светлые волосы которого обрамляли узкое бледное лицо с горящими глазами. - Как это страшно!

- Не более страшно, чем любая другая величина, выраженная числом, - с улыбкой сказал Ферма.

- Но ее нельзя представить! - возразил Блез Паскаль.

- Нет, почему же? Эта величина вполне реальна. Она бесконечна, но не беспредельна. Пересеките один из конусов, о которых я говорил, плоскостью, перпендикулярной их оси.

- Будет круг! - нашелся Блез Паскаль.

- Теперь, если начать поворачивать эту плоскость, мой друг, что вы получите в сечении?

- Разумеется, эллипс.

- А если повернуть плоскость еще больше, приближаясь к положению, параллельному образующей? Останется ли эллипс эллипсом?

- Конечно! - откликнулось сразу несколько голосов.